«Ах, как хочется приключений!»
10 июня, вечер
– Ту-цал, ки-хут, мах-ша… – бедный идиот предполагал в этих словах нечто мистическое, таинственное… На самом деле по-этрусски они означали «раз-два, три-четыре, пять-шесть». Но этрусский язык – родной для знаменитого когда-то летучего демона Мелькарта-младшего – к двадцатому столетию в Срединном мире совершенно вышел из обращения. Никто не понимал его, в том числе и бедный идиот.
Мезенцев слыхом не слыхивал о Мелькарте-младшем. Надо полагать, он не отличил бы Мелькарта-млашего от Мелькарта-старшего, Афины Паллады и Люцифера, встреть он всех четверых лицом к лицу где-нибудь на улице. Впрочем, вряд ли подобная встреча могла состояться в его время: Люцифер принципиально не выходил за пределы Воздушного королевства после заключения Конкордата. Дожидался последних сроков. Мелькарт-младший распылил собственную душу в результате сложного магического эксперимента в 1011 г. в Северной Африке. Спасателям досталось лишь его тело, превратившееся ко времени их прибытия в человекообразный пчелиный улей. Мелькарт-старший, настоящий бог, хотя и юной формации, вот уже более двух тысяч лет пребывал в коме. Ушел по собственной воле: «Разбудите, о верные, – сказал он, – когда мир перестанет быть столь отвратительным». Люцифер, на правах старшего, велел не будить до Второго Пришествия. Афину же перевербовали Творцовы инстанции, нынче ей с такой компанией – не по пути! Последний раз они встретились в Сагунте Иберийском, проверяя слухи о чарующих свойствах местного вина, сильно, как оказалось, преувеличенных… Мезенцев, жалкий студент философского факультета МГУ, некогда въехавший в Москву со стороны Уральских гор, на четвертом курсе самостоятельно додумался до того, что потусторонние силы, видимо, существуют. Но эта светлая мысль, даже вкупе с н/высшим образованием не давала ему ни малейшего шанса отличить, скажем, гнома от мелкого беса, не говоря уже о более высокоорганизованных существах…
Несчастному придурку предстояло сыграть роковую роль в судьбах Москвы и Подмосковья, стать причиной славной борьбы и страшной гибели множества магических существ и светлых витязей, а также принять участие в необыкновенном футбольном матче. Последнее, то есть неотвратимая угроза попрактиковаться в сверхъестественном футболе, было написано на мезенцевском лбу сверкающим неоном – для понимающих людей, разумеется… Впрочем, даже самый безобидный херувим предсказал бы это, всего пару минут понаблюдав за неуклюжим ползанием по полу адепта третьей степени посвящения. Адепт последовательно зажег восемь свечек, расставленных особым образом по периметру многолучевой звезды. Ничуть не боясь испачкать кровью паркет, Мезенцев положил позади себя отрубленную голову черного петуха. Чего стоило адепту поймать мерзкого самца, как он носился по квартире, как клевался! Передернувшись от брезгливости, студент зажал в кулаке живого кузнечика с оторванными лапками. Сел в позу лотоса и принялся читать…
Впервые он поверил в магическую силу полгода назад, после того как Ирма Нагиева сделала ему семь оргазмов за ночь. А потом научила соответствующим заклинаниям, чтоб и сам мог, в случае чего… Потребовалась недлинная цепь умственных усилий и практических действий, после которых Мезенцев оказался на семинаре Тодай-мэнцзу, где настоящие серьезные люди изучали неформальную биоэнергетику. Собственно, у них были разные направления… Ну, например, сексуальная энергия, на которой специализировалась Ирма. Или, скажем, целительство. Но он, пребывая за шаг до профессиональных занятий философией, знал, что из всего выбирать следует главное, самую суть. И поэтому пошел в группу мистического общения.
…Две книги лежали перед Мезенцевым в драгоценном футляре из горного хрусталя – очень старая и очень молодая. Старая, рукописная, на листах с размытыми филигранями, источающая запах тления, в переплете из черной потрескавшейся кожи, натянутой на дощечки, с потемневшей от времени серебряной блямбой, на которой некто отчеканил девять полумесяцев и графические символы чакр, испещрена была знаками, принадлежавшими к совершенно разным алфавитам, возникшим в совершенно разные времена. Кабы знал адепт среднеэльфийские руны, прочитал бы он первое слово на первой странице: «waeddfa». Так именовалась в среднеэльфийскую эпоху некая пленительная часть тела у существ, принадлежащих к женскому полу. Слово повторялось десять тысяч раз на всех мыслимых и немыслимых языках… Страница 84 подарила бы Мезенцеву ни с чем не сравнимую радость узнавания: то же самое, но по-русски. В целом рукопись производила солидное впечатление: подлинный чернокнижный антиквариат. На самом деле ее изготовили три месяца назад в провинции Техно Воздушного королевства и присвоили серийный номер АГ-000138к-К. Книга не содержала никакой магической силы, за исключением микропередатчика в серебряной блямбе. Передатчик предназначался для связи с территорией Воздушного королевства и его агентами в Срединном мире. Мезенцев, естественно, не имел об этом ни малейшего представления.
…Три месяца назад Левая рука архата Никита Коробов, именем новым Кали-Сун, ввел непосвященного в состояние медитативного транса. В первые мгновения адепт утратил способность видеть (перед глазами – абсолютная тьма), обонять, осязать… какова была радость, когда выяснилось, что хотя бы слышать – не разучился. Голос Левой руки доносился из глубин виртуального пространства изрядно приправленный величественным эхом.
