Ничего не изменилось, все осталось по-прежнему.
Эти слова, что я без конца повторяю, для моего уязвленного самолюбия точно лекарство, которое дает лишь небольшое облегчение от боли.
Встав с постели после очередной бессонной ночи и наскоро приняв душ, я натягиваю первую попавшуюся одежду, бросаю конспекты в сумку, а затем отправляюсь на автобусную остановку.
И, кажется, моя мантра работает: мне все-таки удается побороть желание вернуться домой, чтобы спрятаться от всего мира, закутавшись в теплое одеяло, как в кокон.
Ничего не изменилось, все как всегда.
Я сажусь в автобус, надеваю наушники плеера и включаю музыку. Если зазвучит песня Флоренс энд зе машин «Никогда не отпускай меня»1, то я нужна ему, любовь еще не умерла. Но в наушниках раздается голос Рианны2. «Мне пора на лечение в реабилитационный центр для наркоманов, потому что, малыш, ты – моя болезнь»3, – словно специально для меня поет барбадосская принцесса ритм-энд-блюза. После слов «только чудо сможет вернуть меня к жизни, и в этом виноват ты» я нажимаю на паузу, чувствуя, что непрошенные слезы вот-вот сорвутся с ресниц.
У нас нет будущего! Кого я пытаюсь обмануть?
Автобус проезжает мимо кинотеатра, и новая волна разочарования накатывает на меня. Я думаю о том, что ненавижу этого парня за те фильмы, которые нам не суждено посмотреть вместе. Однако стоит мне увидеть его на остановке перед институтом, как все мысли исчезают, будто карандашный набросок под мягким, упругим ластиком.
Завидев меня, Паша машет рукой и ослепительно улыбается.
Пусть у нас нет будущего, зато есть настоящее!
Я выбегаю из автобуса, спотыкаюсь и едва не теряю равновесие.
– Никогда бы не подумал, что красивые девушки будут в буквальном смысле падать к моим ногам, – подхватывая меня, нарочито серьезно произносит Павел, отчего озорные светлячки в его взгляде становятся еще заметнее.
Мы идем к главному корпусу института и болтаем о разной чепухе. Но в этот момент мне кажется, что мир вокруг нас перестает существовать: нет ни Киры, на которой под давлением родителей женился Паша, ни ее ребенка, ни студентов, которые, стоя в курилке, наверняка бросают взгляды в нашу сторону, нет никого.
Когда мы уже подходим к однокурсникам, я бессознательно замедляю шаг: мне отчаянно хочется продлить время, проведенное рядом с Пашей.
– Катя, давай отойдем, нам нужно поговорить, – раздается голос за моей спиной.
Я нехотя поворачиваюсь и вижу свою подругу Веру. Ветер ерошит ее волосы цвета вороного крыла, рассыпая их по красивому, густо накрашенному лицу. Светло-кофейные глаза сверлят меня, как будто спрашивая: «Какого черта ты делаешь?» Я медлю, тогда Вера хватает мою руку и с силой тянет за собой.
– Ты по-прежнему любишь Павла? – спрашивает она, оглядевшись по сторонам и убедившись, что нас никто не слышит.
– Мы просто друзья, – отвечаю я, прикладывая все усилия, чтобы голос не дрогнул и не выдал моей лжи.
– Друзья? – Вера трясет головой. – На друга не смотрят с желанием. Павел женат и скоро станет отцом. Неужели ты хочешь разрушить семью?
– Вовсе нет, я не так воспитана, – возражаю я.
– Значит, ты хочешь разрушить свою жизнь? – удивленно переспрашивает Вера и, не дождавшись ответа, продолжает: – Оглянись вокруг, в нашем институте полно парней, которым ты нравишься. А главное, они свободны. Но вряд ли кто-нибудь из них проявит свои чувства открыто, пока ты ходишь за Павлом, как щенок на привязи.
Мне бы возразить, объяснить Вере, что я еще не готова отпустить Пашу, потому что он – важный элемент пазла под названием «моя жизнь», тот самый кусочек, без которого картинка счастья не складывается, как ни старайся. Но вместо этих слов у меня вырывается: