1.
– Иуда… Иуда!..
Это имя всё утро вертелось в голове Ивана и раздражало, как несмываемое дерьмо в вялом водовороте засорённого унитаза. Как он ни старался, но мысли катились опять туда. Почему он Иуда? За что? За то, что хотел помочь обрести покой несчастной, страдающей женщине? В этом нет ничего недостойного. То, что её благодарность зашла слишком далеко – не его вина. Уж если кто и похож на Иуду, так это она: могла бы попридержать свой язык за зубами… Ах, её язык за её зубами… Так, стоп!.. Такая смена направления его не устраивала. Пропадало чувство собственной правоты. Да, он обещал и клялся жене не раз, по разным поводам, но это же не исключает элементарного проявления доброты к окружающим. Без этого и жить ни к чему. Придумала!.. «Иуда!..»
Вчера кульминация романтики привела к неожиданному взрыву. После сопоставления фактов жена набросилась на него с кулаками. Правда, её кулаки размером с мелкое яблоко – неважный инструмент для побоев. Последовавший за этим обмен обобщениями имел куда более серьёзные последствия. Пара десятков слов с каждой стороны – и семьи почти нет. «Почти» – это всего лишь формальности при оформлении развода. Всё!.. Бесповоротно!
Иван не мог принимать всерьёз эти разборки. Его душа парила высоко и была далеко от места, где эта постылая женщина орала на него. Он всё ещё переживал, как его любовь изменилась до неузнаваемости обнажившись. Знакомым осталось только лицо. Привычные черты потом обнаруживались, и каждое такое открытие раз за разом сводило его с ума. Когда разум вернулся окончательно, он ушёл домой на трясущихся коленях… Но секс никогда не был главным в их отношениях. Что бы ни утверждала жена – это была духовная близость прежде всего, нельзя было даже в мыслях допускать ничего другого. Она же видела в нём только «Кобеля» и «Иуду».
Когда супруга хлопнула дверью, Иван перестал чувствовать всё, кроме усталости. Сон пришёл быстро и походил на глубокий тёмный провал. Эмоции ожили с пробуждением. Началось с горькой пустоты в душе. Поначалу это казалось отражением предстоящего бессодержательного дня: воскресенье – ни дел, ни встреч, никаких чётких планов. Когда же горечь пустоты стала похожа на послевкусие дешёвого коньяка, он понял, чего просит душа, и не стал сопротивляться. Наскоро умывшись, он направился в сторону ближайшего магазина с намерением начать сегодняшний рацион питания с раннего обеда в одиночестве.
На улице светило яркое солнце, выставляя окружающий мир в неуместно радостных красках. Иван свернул на тенистую дорогу, идущую вдоль школы. Этот путь был длиннее, но в воскресенье здесь не было машин, припаркованных на тротуарах и превращающих целенаправленное движение в слалом. Чтобы восстановить душевное равновесие, он старательно сосредотачивался на преимуществах своего нового положения. Теперь он был полным хозяином жилища и мог делать там всё, что угодно. Готовить и есть он будет то, чего ему захочется, ни с кем не советуясь и никому не угождая. Он будет наслаждаться свободой.
Короткий сигнал телефона известил о получении нового сообщения. Он открыл мессенджер. Контакт «Мария» сообщал: «Сейчас приедет Валентин. Сегодня не звони». Это означало, что в погожий воскресный день Иван будет целиком и полностью предоставлен самому себе.
Бродя между рядами магазинных полок, Иван брал то, что до сегодняшнего дня было недопустимо приносить в дом: жирная, острая, нездоровая еда с консервантами и подозрительными составляющими. Но вкусная и давно желанная. Когда все заветные упаковки и банки были собраны, он добавил сверху несколько сырых стейков и французский багет – корзинка гостинцев самому себе готова.
Прилавок для крепкого спиртного находился у касс. Скользнув взглядом по рядам напитков, Иван остановил свой выбор на объёмистой четырёхгранной бутылке с зелёной этикеткой. Немного подумав, он решил, что у каждого порядочного человека дома должен быть запас для непредвиденных случаев, и взял две. Передвинувшись к кассе, он выложил всё на ленту, и, попросив у кассирши пару пакетов, начал упаковываться. Телефон снова издал звук, извещающий о новом сообщении. «Маша» – радость кольнула в солнечное сплетение. Он выхватил телефон. Сообщение было от жены. Она написала, что через полчаса собирается заехать за вещами и будет очень признательна, если Ивана не будет в это время дома. На сборы ей нужны два часа.
Порыв позвонить этой бездуховной женщине угас так же быстро, как и возник. В переговорах не было смысла, а к словесному поединку за моральное превосходство он сейчас не был готов. Нужен письменный ответ. Лаконичный и достойный. Когда в голове уже начало складываться: «…всё, что забудешь забрать, отправлю посылкой…», раздался голос кассирши: «Пять тысяч семьсот тридцать семь рублей». Старясь не потерять нить сочинительства, Иван положил телефон, залез в бумажник, расплатился, допаковал купленное, получил чек и, рационально используя все десять пальцев на руках, переместился к соседней, неработающей кассе. Там он ответил жене и вышел из супермаркета.
Через полсотни шагов, Иван обратил внимание на то, что штаны облегают правое бедро свободнее, чем обычно. Передний карман его джинсов был пуст. В этом кармане всегда находился бумажник. Всегда так было: телефон в левом – кошелёк в правом. Не выпуская из рук пакетов, он ощупал карманы снаружи. Бумажника нигде не было.
