Дамир смотрел на окно из-за неплотно закрытых век. Окно меняло форму и степень освещённости. «Прикольно! Вот на хуя ещё какие-то блядь наркотики, когда есть просто окно, и на него можно смотреть?», – думал он.
– Ты чё? – спросил Динияр.
– Да вот блядь, в окно смотрю. А ты чё?
– А я на тараканов смотрю.
– И чё тараканы?
– Лопаются – в соответствии с гипотезой исследования.
– Покажь.
Динияр подвинул ближе к Дамиру популяцию тараканов, живущую в белой лабораторной коробке. Сквозь отверстия для воздуха, просверленные в прозрачной крышке, было хорошо слышно, как разрываются на куски хитиновые тела.
– Охуеть. То есть, они ползают по кокаину и лопаются от смеха?
– Да.
– Ну и заебись. Пошли домой.
Динияр смахнул коробку в ящик стола, не забыв сунуть в карман белого халата остатки кокаина.
Профессия риэлтора в условиях кризиса – дело неблагодарное. Ну вот вкалывал ты, всё у тебя ладилось, деньги текли как вода, и в голову бы никогда не пришло их экономить. А тут работаешь столько же, а денег нет, потому что «рынок стоит», и никто не хочет купить очередную хату, чтобы сделать в ней подобие ремонта и сдать её каким-нибудь сраным хачам. Так что и получается, что через сито всех этих кризисов и экономических упадков прошли только полные идиоты, не способные освоить никакое иное ремесло, кроме риэлторского.
Но даже они могут уйти из дела, если им выпадет «чёрная метка». Умудрённые опытом профессионалы знают это слово и с ужасом передают его из уст в уста благоговейным шёпотом. «Похвистнево» – вот то, что может сломать судьбу каждого из них.
Вообще-то ничего особенного в Похвистнево нет. Мало кому известный пристанционный городок между Самарой и Уфой, население которого едва превышает двадцать восемь тысяч человек. Русские, чуваши, татары, мордва. Две газеты, три завода. Повзрослев, выпускники школ уезжают, главным образом, в Самару, потому что город-миллионник это хоть и не Москва, но тоже неплохо. Риэлторов в Похвистнево почти что нет – кроме Ромы Кадочкина, местного дурачка и, по совместительству, журналиста. К своему счастью, Рома не успел оформить похвистневскую сделку века – именно благодаря этому он и по сей день радует горожан своими проникновенными рекламными текстами в газетах «Товары и цены» и «Похвистневский вестник». Однако, началась эта история совсем не в Самарской области.
Летом не пойми какого года, когда нефть стоила сущие копейки, а Китай её почему-то не покупал, в московский офис крупной риэлторской компании явился необычный гражданин. И если его внешность (о, чего стоил один лишь итальянский костюм-тройка!) в целом соответствовала имеющейся роскошной жилищной собственности, то всё остальное изумляло. Гражданин намеревался продать свою наследную пятикомнатную квартиру на Котельнической набережной с видом на Кремль и купить на вырученные деньги однокомнатную квартиру в городе Похвистнево. Сделка по продаже была осуществлена в считанные минуты, и в Похвистнево полетел запрос об имеющихся там объектах.
– Ничего не понимаю, – задумался Рома, читая электронное письмо, – пятнадцать миллионов за однушку? Да у нас и цен-то таких нет.
В Москву был отправлен отрицательный ответ.
«Охренеть! Ему что, деньги не нужны?», – крутили у виска московские риэлторы, уже получившие свою долю с продажи.
Не выказав признаков удивления, гражданин вежливо попрощался и покинул офис. После на удивление недолгой процедуры обналичивания пятнадцати миллионов, он сел на поезд и менее через двое суток уже оказался на месте. Рома встретил его на станции в компании с участковым оперуполномоченным Дашкиным, у которого были ключи от всех подъездов.
Гражданину понравилась первая же попавшаяся квартира – старенькая, со скрипящими дощатыми полами, грязной кухней, вшивым диваном, на котором умерла забытая внуками бабушка.
– Я плачу пятнадцать миллионов, – сообщил гражданин.
Сумма совсем не удивила ни риэлтора, ни полицейского.
– Миллион восемьсот, – ответил Рома, – Наследники выставили её по такой цене.
– Вы понимаете, что я говорю? Пятнадцать миллионов. Вы можете заплатить наследникам столько, сколько им требуется, а остальное оставить себе.
– Но они и так мне заплатят. Так что извините, миллион восемьсот, и ни рубля больше.
– Это Ваше последнее слово?
– Да.
Гражданин тяжело вздохнул.
– Простите, вы не могли бы мне дать возможность здесь побыть одному минут десять? Я бы хотел обдумать кое-что в спокойной обстановке.
Рома посмотрел на часы. Было без десяти шесть, и как раз хотелось курить.
– Есть сигарета, Палыч?
Дашкин кивнул.
Вернувшись спустя десять минут, Кадочкин и Дашкин увидели гражданина повешенным на люстре. Денег при нём не было. Тем же вечером в пятикомнатной квартире на Котельнической набережной нашли повешенными всех московских риэлторов, получивших свою долю с проклятой сделки.
Следствие ничего не сумело доказать, и дело было закрыто.
