Пара слов до того, как Вы окунётесь в это «безобразие»
Книга посвящена тому, кто её никогда не прочитает ― моему лучшему другу и «мушкетёру». С огромной благодарностью за то, что он был в моей жизни и остаётся в ней по-прежнему, но уже немного иначе.
Я приветствую Вас на книжных станицах, и сообщаю, что друг считал, роман о нём должен начинаться фразой: в конце этой истории все умрут.
И если особо пугливые отпрянули, не решившись читать её дальше, оставлю пару пояснений от себя: я лишь хочу сказать, что по большей части завершение этого произведения будет зависеть именно от Вас самих. Постарайтесь не увидеть последние страницы книги раньше времени, однако я советую пролистать в самый конец книги в том случае, если Вы хотите, чтобы Ваше чтение сопровождали те же песни, которые шли рядом с автором во время её написания. В приложении Вы найдёте список «саундтреков».
Если бы не наставление друга, я сказала бы, что это книга о самоотверженной любви и о таких её последствиях, как одиночество.
Здесь мы будем разговаривать только о том, стоит жить для себя или для кого-то другого, здесь мы будем слушать человека, загнанного в угол, возможно, его последней ночи, и вместе с ним задаваться вопросом, правильно ли всю жизнь посвящать не себе.
Но не забывайте, что этот одинокий человек ― не я.
Найдём ли мы ответы на вопросы? Чьи слова окажутся правдивыми ― мои или моего друга? Решать Вам, дорогой читатель, если Вы решитесь перевернуть страницу. Я буду с Вами рядом на протяжении всего пути.
Благодарность за поддержку в написании «Погоды для свитера» выражается моей любимой маме. А ещё моим близким друзьям и помощникам ― Нине Борисовой и Юлии Салминой.
Артур, здравствуйте, Вам звонит эМи. Я знаю, что уже поздно для разговоров, но мне необходимо прервать диалог моих часов со мной. Они решили по какой-то причине, что мне интересна каждая секунда уходящего времени, а я в таких вещах не привыкла признаваться.
Артур, я надеюсь, Вы перезвоните мне. Иначе пострадает мой заложник. Ваша карточка с телефоном.
Есть опасение, что мы больше не сможем поговорить.
Простите меня. Ваша тишина права, это очень глупо. Или назовём это более вежливо ― поздно. И не слушайте моё «не сможем поговорить», это так, чушь. Доброй Вам ночи.
Артур, если бы Вы знали, как трудно разговаривать с трубкой, которая не умеет читать мои мысли так, как это делает эМ, держа меня за руку.
Наверное, наша с ним разница в возрасте дала ему преимущество: он ориентируется в мире людей лучше меня. Он восприимчивее и внимательнее по отношению к людям. Вы любите давать советы, Вы бы непременно рекомендовали мне брать пример с него.
Да, я слишком поздно поняла, почему Вы не сможете мне ответить. У Вас сейчас уже утро, Вы сонный, только что пришли с работы, тягучей ночной смены, и вместо того, чтобы обняться с подушкой, Вы добросовестно слушаете голосовые сообщения. И втайне надеетесь, что не зря потратите время, которое уже могло бы пойти на сон. С момента нашего знакомства я ни разу не сделала Вам ни одного комплимента, но Вы должны знать, что эта добросовестность делает Вас настоящим врачом.
Итак, у Вас ночная смена и другие пациенты, а я выбрала своим собеседником Ваш телефон. Это будет совсем бредовой идеей ― превратить наш диалог, о котором я просила, в мой монолог? Но в нужные моменты я могу пытаться прерывать его фразами, которые могла бы услышать от Вас. Как Вы оцениваете мои знания о Вас, Артур?
Вот сейчас Вы совершенно точно дали уклончивый ответ, который бы меня не обидел, но ни в коем случае не убедил бы меня в том, что я Вас знаю. Ведь Вам известно, как очаровывать людей, а значит, Вы всегда захотите оставить за собой хотя бы тень загадочности. Я права? Что ж, раз я права, значит, я вполне могу немного пообщаться с Вами и в Ваше отсутствие. Таким образом Вы не оставите сразу два поста, на которые Вы подписались: медицинский пост в больнице имени Елены Грин и пост дружбы в моей жизни.
Знаете, в тот день, когда мы с эМ вернулись из Вашей больницы впервые, меня уже одолевало странное предчувствие. Было ощущение, что предстоящая напасть наступает мне на пятки. Но только мне одной, что случается очень редко, ведь с эМ мы идём в ногу: догнавший меня догоняет и его. Однако это был только мой преследователь, по беззаботному виду моего мужа я догадалась, что его пятки в полной безопасности.
Мы придвинули кресла почти вплотную к приоткрытому окну, поставили их друг напротив друга, отгородились от холодного воздуха шторой. Он сел слева от окна, а я ― справа, и он открыл книгу на той странице, где мы остановились на вчерашнем сеансе чтения. Вытянули ноги ― каждый на кресло другого. Это всё ― совершенно обычный для нас с мужем ритуал, о котором никто до сей поры не знал. Общение с книгой.
Не могу сказать, сколько страниц эМ понадобилось, чтобы заметить, что я не слушаю. Он понял это по моему взгляду: я смотрела на него в упор, как будто раньше не видела никогда, а прежде, чтобы лучше представлять всё то, о чём он читает, я держала взгляд на узорах штор или вовсе закрывала глаза.
