Анита приехала в Америку в день рождения своего старшего брата, двадцать шестого августа. Может это было чистой случайностью, а может потому, чтобы она никогда не забывала этот день. Позади осталась холодная дождливая Москва. В нью — йоркском аэропорту через окна сияло солнце, ничего не напоминало о том, что лето прошло, и это радовало.
Вместе с ней прилетели две молодые женщины, с которыми она работала в одном университете, но выйдя из самолета, она потеряла их из виду. Анита оглядывалась по сторонам, искала попутчиц среди множества людей, но не могла найти. Пройдя в здание аэропорта вместе с другими пассажирами, она встала в длинную очередь на паспортный контроль.
Аниту удивило огромное количество чернокожих людей, работающих в аэропорту. «Так вот что значит расизм, о котором столько пишут журналисты», — подумала она с грустью. Очередь двигалась быстро, чернокожий, плотного телосложения симпатичный офицер с редкой сединой задал ей какой — то вопрос, но она его не поняла. Но одно слово показалось ей знакомым, оно было из какой — то известной песни и означало «куда».
Анита догадалась, что офицер спрашивает, о цели визита, открыла сумочку, достала письмо от сестры — приглашение в гости, и протянула ему.
«Какой же он симпатичный», — подумала она, когда офицер с улыбкой вернул ей письмо и показал, куда следует идти.
Она отошла в сторону, встала в центре зала и еще раз оглянулась по сторонам, все — таки надеясь найти приятельниц. Но они первые заметили одиноко стоящую Аниту.
— Наконец — то мы тебя нашли! — воскликнули девушки в один голос, подойдя к ней.
— Здесь мы и простимся, меня ждет сестра на улице, — сказала симпатичная голубоглазая Дина, девушка лет тридцати, — нам еще ехать в Нью — Джерси, это недалеко от Нью — Йорка, где — то полтора часа на машине.
— И мне надо ехать в Нью — Джерси, мои родственники живут там, — объявила черноглазая, худощавая, симпатичная Сара примерно того же возраста.
— Значит, увидимся в Москве, в родном университете через три месяца, — улыбнулась Анита.
Девушки обнялись на прощание и разошлись. Анита потянула за собой длинную ручку чемодана и отправилась искать свой рейс.
Она ходила долго, но напрасно. Наконец, намучившись, поняла, что в этом огромном аэропорту без помощи не обойтись и достала из сумочки небольшие четырехугольные карточки с нужными вопросами на английском, которые написал ей кто — то из студентов. Одну из них она протянула чернокожей сотруднице, перевозившей в инвалидной коляске пожилую женщину.
Женщина приветливо улыбнулась, что — то проговорив, и махнула рукой, чтобы она шла за ней. Минут через пятнадцать она остановилась, показала в какую сторону идти.
Анита открыла сумочку, достала два доллара, протянула женщине. Та изменилась в лице и осуждающе посмотрела на Аниту, потом махнула рукой и пошла дальше.
Аните стало так стыдно за свой поступок, что она чуть не
заплакала.
«Ну почему у нас в газетах пишут, что в Америке самое главное это деньги, других понятий у них нет?!» — думала она, сгорая от стыда.
Анита пошла дальше, но вскоре снова заблудилась среди огромного количества людей и выходов во все стороны.
Достала из сумочки карточку с вопросом, как выйти к рейсу на Атланту, и протянула проходящему мимо молодому полицейскому.
Полицейский показал рукой прямо. Оказалось, она была совсем близко от места регистрации.
Девушка сдала чемодан в багаж, прошла по длинному закрытому коридору, оказалась внутри самолета и села возле окна в полупустом салоне. Сквозь окно приятно пригревало августовское солнце.
Наконец самолет поднялся в воздух, в салоне стало прохладно, стюардесса принесла холодные напитки.
После девятичасового перелета из Москвы два часа до Атланты промелькнули незаметно, Анита даже не поняла, как это случилось.
Она вышла из самолета вместе со всеми и по стрелке направилась к выходу.
Мимо проходили поезда, останавливались, люди садились в них. Не зная английского, Анита ни у кого не могла спросить, куда они идут и далеко ли до выхода. Примерно через час ходьбы на высоких каблуках, с трудом держась на ногах от усталости, она наконец дошла до выхода из аэропорта.