Осень багряная шепчет: «Постойте, прохожие!»
Утром шуршат разноцветные листья.
В небе художник единственной кистью
Долго рисует полёт самолёта с мороженым.
Чудится мне, превратился в тебя пролетающий
Тот самолёт – нарушитель покоя.
Тоже назвался бесстрашным героем,
Тоже хотел осчастливить собой окружающих.
Тоже искал запасные колёса, сидения.
(Вдруг пригодятся однажды в ненастье?)
Крылья украл и исчез в одночасье.
Тоже, железный, просить не умеет прощения.
Тоже нашёл обновлённую взлётную полосу
С мягкой, комфортной и быстрой посадкой.
Старая – снится ночами украдкой.
Ждёт «запасная» годами на Северном полюсе.
Время пройдёт, и залечатся раны незримые,
Только остались рубцы на запястьях.
(Душу нельзя разобрать на запчасти!)
Мой человек – самолёт разделил неделимое,
С ветром воюя, а может, с судьбою и истиной,
Или со светом полярного солнца,
Думая, чувство воскреснет, проснётся,
Он «приземлился» на «полосу» старую, чистую.
Как изменилась она за прошедшие месяцы!
Льды все растаяли, царствует лето,
Вечное, щедрое. Море согрето,
Тёплые волны от ласки ветров так и светятся.
Фруктов и рыбы, животных различных обилие.
Птицы поют, восхищаясь рассветом.
«Холодно, страшно, уверенность, где ты?
Жадное сердце – мотор барахлит, обессилел я»
Сто вертолётов стоят и смеются над новеньким:
«Что, самолёт, ты на пенсии что ли?
Где же крыло потерял, на гастролях?
Краска облезла, уже не опасный, молоденький.»
Поздно, и занято место под счастьем нечаянным.
Поздно, свободно лишь место во мраке,
Дай на тебя посмотрю, зажгу факел!
Прячет лицо человек – самолёт неприкаянный.
Осень багряная шепчет: «Постойте, прохожие!»
Утром шуршат разноцветные листья.
В небе художник с единственной кистью
Плачет, рисуя полёт самолёта с мороженым.
