– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемы пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи, – сказал голос в динамики.
– И себя, – проговорил тихо старик, находившийся рядом со мной. Его слова привлекли некоторое внимание, однако, как только поезд начал набирать скорость – мои уши погрузились в глухой завывающий ветер, который как одеяла укрывал железную машину. Картинка за окном стала выглядеть, как размазанный холст. Поезд уже ехал в другом измерении, где солнце, деревья, машины заменяли яркие краски, где даже гоночный автомобиль выглядит смешно. Пассажиры выглядели довольно грустно. За поручень держась, стояла девушка, спешившая уже услышать станцию «Сокольники». Рядом сидела бабушка с желтой книгой, которая иногда смотрел на страницы и с какой-то грустью глядела на желтую лампу. Мой старый попутчик все также что-то говорил и его взгляд выражал то же, что и все: даже улыбающиеся старик, находившись на сидениях напротив, с неловким вниманием смотрел на мое окно. Этот русский взгляд расстраивает, но нужно простить нашу грусть глаз – мы просто не умеем выражать улыбки, ведь счастья для нас является тайная и искренние.
И пока шум ветра клонил в сон пассажиров, я услышал скрежетание рельс: поезд снова возвращался в реальность. Несколько стуков колес и один пейзаж неподвижно остался в окне. Начали ходить вопросы по вагону, не замечая своей одинаковости: “Поезд остановился?”, “Мы не едем?”, “Какие-то неполадки?”
– Даже устала железяка, – сказал мой сосед.
Я с любопытством повернулся на болтливого старика.
– Вы пессимист, – проговорил я, как бы в сторону.
– Быть оптимистом надоедает, – спокойно начал он. – Завораживает, я прав?
– Что именно?
– О поезде. Об этой подземной цивилизации под Москвой, – он развел руками.
– Верно, – сказал я.
Диалог изжил себя, и старика это погрузило в мрачность еще большую. Люди беспокойна спрашивали почему не едет дальше поезд, в надежде услышать у кого-то ответ.
– Вы часто ездите? – спросил я из-за сочувствия.
Собеседника мой даже сначала не понял, что я задал именно ему вопрос: он как-то вежливо улыбнулся и снова впал в мрачность.
– Много. Каждый день, – проговорил старик.
– Куда же вы направляетесь?
– На станцию, – с хохотом сказал он. – Вообще я просто езжу, работал тут.
– И кем же?
– Машинистом. Фёдор, – добавил он, протянув руку.
