Глава первая
Первая Стёпкина любовь, непримиримый соперник, неудачная стычка
Едва забрезжил рассвет первозданного утра, Стёпку, спавшего на сеновале под крышей скотного сарая, пробудил нарастающий гам возбуждённых голосов, доносившийся до него со стороны дороги. Чуткий сон его был мгновенно нарушен. В один миг он вскочил и опрометью выбежал на улицу. То, что предстало его пониманию, показалось какой-то средневековой дикостью.
По дороге, прямо по её середине, шла возбуждённая толпа деревенских крестьян с криками и бранью, волоча Семёна Сучкина, привязанного к обыкновенному берёзовому колу, вырванному кем-то из забора ограждения.
Семён был босоног, как, впрочем, и все присутствующие здесь люди, в грязном домотканом белье, пропитанном большими пятнами крови в смеси с разнообразным мусором и прилипшей к ней землёй, видимо, вследствие издевательств. Его спутанные чёрные с сединой волосы свисали слипшимися масляными струпьями на окровавленное, всё в ссадинах лицо, закрывая собой глаза; тело, виднеющееся сквозь дыры на спине и ногах, имело явные следы недавних побоев. Смотреть на это изваяние без содрогания и сострадания не было сил. Отделали его эти «добрые» соседи без снисхождения по полной программе ещё до представления на всеобщее обозрение общественности.
По сторонам и со спины привязанного шли крайне озлобленные мужики с суровыми лицами и короткими палками в руках, которыми они через определённые промежутки времени били Семёна по телу и пяткам. Чувствовалось, что ему было невмоготу терпеть эти жестокие побои; от каждого ощутимого удара он неистово кричал каким-то неестественным дурным голосом, поднимая при каждом ударе лицо к небу, будто просил пощады у Всевышнего.
– Что здесь происходит? – обратился Степан к ближайшему человеку, когда процессия поравнялась с ним.
– О-о-о! Достопочтимый учитель, – охотно приступил к разъяснению ночной сторож Керим Узбеков, – «пролетарий» украл сегодня ночью козу у Митюхи, зарезал её и наварил много мяса. Сам ел и угощал собравшихся голодных друзей. Все были довольны и веселы. Животы набили мясом плотнюком. Но вот Митяй Лупызин со своими братьями захватили его врасплох на месте преступления, отмутузили вдоволь, ох как больно били, достопочтенный учитель, я это знаю сам по себе, и хотят сотворить над ним экзикут перед всем обществом. Ой, нехорошо они делают, нехорошо! Поэтому и ведут его теперича в таком виде на соборную площадь на обзор всей общине.
– А где же соучастники преступления?
– Те люди нам неизвестны, они пришлые.
– И почему же вы их не взяли? Возможно, они главные заправилы в этом пока не ясном деле, а Семён Сучкин вовсе и не виноват.
– Дык они с ножами! Они схватили мешок с мясом козы и убёгли в лес. Их тяперича не поймать. Ни в жизнь не поймать! – с досадой подытожил Сафрон Терёзов, местный бондарь.
– Я видел, куда они пошли, – вновь ввязался в разговор Керим.
– И куда же, можешь показать?
– Так вот, в аккурат за ваш дом, достопочтенный учитель, прямиком к лесу и ушли, – уточнил сторож.
Сторож этот – Керим, подлинный узбек, и живёт он в означенной деревне Сдесловке уж, наверно, лет, эдак, тридцать, а может, и того более. Появился он здесь ещё в конце девятнадцатого столетия, вроде с неба свалился – худющий, весь чёрный и грязный, перепуганный и больной. Косые прорези глаз и выпирающие скулы на висках выдавали его как представителя монголоидных народностей, что вызывало недоверие и отторжение большинства населения деревни. Ещё не зажили за прошедшие века раны и обиды от этих варваров.
Много воды утекло вниз по течению рек, прежде чем стало известна истинная история этого малого. Оказывается, жил он в далёкой Фергане, страна Узбекистаном называется. Жили бедно на крошечном клочке земли, где за высокими глиняными дувалами в тени лоз винограда ютился уютный маленький домик. С детства Керим, сидя на развилке персикового дерева, наблюдал за девочкой Гульнарой, игравшей на соседском дворе. И хотя у мусульман женщинам не положено показывать лица посторонним, Гульнара, как бы невзначай, приоткрывала пенджаби и с улыбкой смотрела на Керима, иногда даже язык показывала, строя рожицу. Любовь без последствий, по-иному и не выскажешься. Ибо калым за девушку Гульнару ложился тяжёлым невыполнимым бременем на всю Керимову родню. Повзрослев, влюблённые решаются на дерзкий побег. Вблизи от жилища Керима располагались конюшни генерала Скобелева, где и сам он подрабатывал уборщиком. Солдаты-конюхи обещали там, в конюшнях, подыскать им временное убежище.
