…Ну и денечек выдался – хуже некуда! Тучи без просвета. Черные деревья корчатся на ветру, будто души нераскаянных грешников на пороге ада. Дождь не дождь, морось не морось – липкая водяная взвесь носится в воздухе, ядовитая туберкулезная сырость, неохотно оседает на мостовых, льнет к лицам прохожих… За окном не пейзаж, а размазанная по палитре сумасшедшего художника грязно-бурая краска. Одичалая ворона, сидя на перилах моста, хрипло и безнадежно взывает к небесам…
Роза Иоанновна Вострикова со вздохом положила в кофе ложечку сахара и, безрадостно глядя в окно, принялась неторопливо его размешивать.
Не любила Роза Иоанновна конец ноября в славном городе Санкт-Петербурге, да и кто его любит?.. Мир в это время года кажется лишенным всякого волшебства. Словно не существует никаких точек соприкосновения между видимой и невидимой сторонами вещей. Все феи – на Авалоне, гномы – под землей, маги – в Квейтакке; и только и есть на свете, что резкий холодный ветер да едкий запах тлеющей где-то листвы. Ни знака, ни дуновения мира иного.
Стоит выпасть первому снегу, как все изменится – обретет ослепительную графичность, оживет, задышит, задвоится… Но нынче даже легкого тумана Бог не послал, чтобы хоть немного скрасить одинокой старухе вид из ее кухонного окна. Неплохой на самом деле вид в любую другую погоду – мост над речкой Смоленкой, дикие ее берега, старинная ограда лютеранского кладбища напротив…
Роза Иоанновна, вдова почтеннейшего профессора Вострикова, любила пейзажи, натюрморты, зверей и птиц. К людям она давно уже не питала симпатии, обнаружив однажды, много лет назад, к немалому своему удивлению, что они ее боятся. И что причиной тому, как, собравшись с духом, объяснила ей одна старая знакомая, является то единственное, чем она владеет в этой жизни, смысл и опора ее одинокого существования – умение гадать. Читать прошлое и будущее не только по картам и прочим неуклюжим гадальным приспособлениям, но и по разбросанным везде и всюду, внятным лишь зоркому глазу тайным знакам и приметам…
Дар этот был ниспослан Розе Иоанновне не от рождения, а на сороковом году жизни, неизвестно за какие заслуги, вскоре после того, как она овдовела. Осознав свое уменье, Роза Иоанновна очень быстро овладела им в совершенстве и ни разу не использовала его в корыстных целях. Гадала она, разумеется, бесплатно – предложение денег ее попросту оскорбило бы. И не менее оскорбительной оказалась для нее высказанная той самой знакомой мысль о том, что ее считают способной заглянуть без спроса в чью-то жизнь, выведать чужие секреты и распорядиться этим знанием по своему усмотрению!..
Так считали, конечно, далеко не все. Но многие. Соседи по дому, например, встречаясь с этой надменной величественной старухой на лестнице, подобострастно здоровались и торопливо уступали дорогу – все они, как один, были отчего-то уверены в том, что госпожа Вострикова сведуща заодно и в колдовстве и знается с нечистой силой. Поэтому никто и никогда не забегал к ней за солью, не пытался привлечь к участию в субботниках и не требовал даже выплатить свою долю за установку кодового замка на парадную дверь.
Соседи есть соседи. Они всегда знают о тебе все, и даже более того, хотя общение с ними может ограничиваться скромным кивком при встрече. На них можно бы и наплевать, ибо посторонние люди – это полбеды. Но порою и у своих друзей Роза Иоанновна замечала в глазах ту же остекленелость, которую видела у соседей когда пыталась все-таки отдать Зайцеву с первого этажа деньги за чертов кодовый замок или спрашивала у Петровны с третьего, не приходил ли уже сегодня почтальон. Бог ведает, почему жену профессора Вострикова вдруг начали бояться те, кто знал ее чуть ли не всю жизнь. Но бесполезность объяснений она поняла всего после нескольких попыток и раз и навсегда оставила старания оправдаться. Хотят считать ее ведьмой – пускай считают. Только вот называть себя после этого друзьями – извините, совсем не обязательно…
Надо отметить, кое-какие знакомства в волшебных кругах города Санкт-Петербурга у госпожи Востриковой действительно имелись. И, пожалуй, иные невежды вполне могли бы счесть этих странноватых граждан представителями нечистой силы. Но сама Роза Иоанновна очень хорошо знала, что черной магией те никогда не занимались и уж точно не стали бы – приди ей вдруг в голову дикая мысль попросить об этом! – изводить чарами ее недругов или тех же соседей.
Нет… ни тихой чете бухгалтеров Зайцевых, ни вечно пьяному водопроводчику Гене, ни полоумной от старости пенсионерке Петровне колдовские происки со стороны старой гадалки отнюдь не угрожали. Она не питала к ним не только симпатии, но и интереса. Как, впрочем, и к большинству своих клиентов, которых почему-то вечно волновало одно и то же – неверность супругов, суженые-ряженые, продвижение по служебной лестнице и поиски пропавших вещей. К сожалению, Роза Иоанновна никогда не могла отказать ни одному страждущему…
