Странная выдалась осень: после проливных дождей и холодных шквалистых ветров в сентябре неожиданно разгулялось бабье лето, лаская город теплыми лучами солнца. Под ними с удовольствием нежились бездомные коты и собаки, развалившись на пыльных тротуарах и клумбах с пожухлой травой. Деревья скучали в ожидании листопада, и легкий бриз с моря изредка приносил долгожданную прохладу.
Биологические часы подсказывали: пора остыть, надеть уютные свитера, удобную обувь и побродить под зонтом, но лето продолжалось в этот последний день октября.
По оживленной улице, ведущей к площади, шел человек. Приглядевшись, можно было догадаться, что за легкой походкой и беззаботным видом скрывается проблема с недосыпанием, недоеданием и социальным статусом. Из-под черной широкополой шляпы, которая никак не вязалась с поношенным спортивным костюмом и стоптанными сандалиями, выбивались длинные волосы, собранные в хвост.
Заметив в толпе прохожих хорошенькую девушку, он на мгновение останавливал на ней равнодушный взгляд, чудесным образом проникающий под сердце, заставляющий смутиться, и вспыхнуть румянцем. Сделав несколько шагов, красавица оборачивалась и созерцала спину бродяги, а также две резиновые перчатки, торчащие из карманов штанов.
Над площадью, окруженной старинными зданиями с арочными окнами и балконами с коваными решетками, возвышался памятник Екатерине Великой. Молодой человек, отвесив легкий поклон, тихо поприветствовал каменную императрицу:
– Здравствуй, Катя…
Заняв свободную скамейку, и, развалившись на ней, он мгновенно уснул, прикрыв лицо шляпой.
…По заснеженной равнине мчалась тройка лошадей, увлекая за собой экипаж на полозьях, украшенный позолоченными вензелями. Кучер, в тулупе с вышивкой, залихватски щелкал кнутом и задорно покрикивал:
– Давайте, милые! Давайте, хорошие!
Из-под копыт вороных фонтаном бил снег, искрясь на солнце; от шкур, блестящих как китайский шелк, валил пар. Скакуны стремительно приближались к замерзшему озеру, нарушая тишину бескрайних степных просторов веселым звоном колокольчиков. Возле проруби – в дубленке, валенках и нахлобученной на глаза белой чабанской папахе, сидел он – человек со скамейки.
– Тпруу! Стой! – крикнул розовощекий кучер. Из кареты ловко выпрыгнули два лакея в красных ливреях, следом вышла Екатерина Великая, опираясь на плечо камердинера в парике с буклями. В шубе из белого песца и с короной на голове, усыпанной бриллиантами, государыня напоминала располневшую снежную королеву.
– Костик! Чем ты занимаешься в рабочее время? – поинтересовалась она, приближаясь к полынье.
– Рыбу ловлю, Катюша, – ответил рыбак, ослепленный блеском диамантов.
– Кошку будешь кормить?
– У меня нет кошки. И дома, и работы нет, Катя, – пожаловался Костик.
– А зачем тебе тогда рыба?
– Проголодался, два дня ничего не ел.
Императрица нахмурила густые брови, и отдала распоряжение:
– Любезный друг, выпиши ему кошку.
Смачно плюнув на гусиное перо, камердинер нацарапал что-то в огромном блокноте, и, хитро ухмыльнувшись, подмигнул рыбаку. Екатерина подошла к проруби, уставилась на темную воду и произнесла басом:
– Запомни, Костик. Главное в женщине – это ухоженные руки.
– Неужели? Даже не предполагал, – удивился Константин, насаживая на крючок вертлявого червяка.
– А в мужчинах, что главное?
– Умная голова, болван. Книги надобно читать, в библиотеку ходить, а не по бабам шастать.
– Так я, Катя, уже исправился: библиотеку раз в месяц посещаю и с бабами не вожусь.
Императрица скривилась, и, замахнувшись, огрела рыбака веером. Папаха слетела с его головы, и плюхнулась в воду.
Костя открыл глаза. Екатерина, окруженная сподвижниками, горделиво стояла на фоне потемневшего неба. Оглянувшись по сторонам, и, заметив свою шляпу, стремительно летящую вместе с желтой листвой в сторону моста, он пустился вдогонку. Внезапно беглянка остановилась у мусорного бака. Бродяга вернул ее на голову, и, как опытный хирург, надев резиновые перчатки, принялся за дело, ловко вытряхивая пакеты, из которых сыпался мусор: объедки, арбузные корки с семечками, рыбьи головы и дырявые носки.
Один был туго завязан на узел. Костя резким движением разорвал плотный целлофан и извлек, стопку книг. К ней был прикреплен лист бумаги с указанием: «В библиотеку». Задумавшись, он опустил глаза и увидел у своих ног черную кошку, наблюдавшую за ним огромными изумрудными глазищами. Ее густая, длинная шерсть хаотично развевалась на ветру. Костик вспомнил сон…
– Привет! Ты от Кати?
Кошка перевела спокойный и уверенный взгляд на книги, грациозно повернув красивую голову. Мужчина, сняв перчатки и отправив их в мусорный бак, поднял пушистую красавицу и заглянул ей под хвост.
– Что я делаю, киса? Или ты кис?
Обследовав кошку, он вздохнул, и прижал теплое тело к груди. Первые капли холодного дождя темными кляксами расплылись на асфальте.
– Спасибо, Катя. Я оценил твою щедрость. Ну, что, милая? Кажется, я знаю, куда нам нужно идти.
Костик взял свои находки и пошел, опустив голову, сопротивляясь порывам встречного ветра. Кошка послушно сидела на руке, и с жадностью вдыхала воздух, в котором смешался запах морских водорослей и увядших осенних цветов, политых дождем. Ее раскосые глаза блестели, уши подрагивали, ловя звуки улицы. Внезапно она запустила когти в плечо мужчины, громко замурчала, и, словно извиняясь, боднула в висок.
