(аллегория пожелания)
Вот тысячу лет!
А истории нет!
Все срыто, все смыто течением,
Одних разрушений за тысячу лет,
Нам не передать впечатлением!
В Сиверии рядом с спокойной рекой,
Стоял занимая окружность,
Град славный, что, дев с глаз убрал на покой,
И князя, что прятал наружность.
Ни раз и не два разрушался порой,
До самого редкого слома,
Всегда возрождаясь, вбирал свою кровь,
С окрестностей каждого дома.
Стоит и сейчас под горой, что крестом,
На север Владимир направил,
Стоит он на страже границы, перстом!
Чтоб враг наш страну не ограбил.
Сегодня, как прежде, блистай серебром!
Пусть в храмах иконы теснятся,
Пусть золотом кос, серых глаз, полотном,
На улицах дети резвятся!
(образная фантазия)
Как коня пылает грива,
Темной ночи на рассвет,
Так увидев Богугрива,
Ты познаешь Божий свет!
Глаз сверкает Богугрива,
Огнекрылого коня,
Так печально и красиво,
Он уносит вдаль меня!
Он несет меня за тучи,
Всем ветрам наперекор,
Силой яростной, могучей,
В наш с ним бывший уговор!
В даль безумную лихую,
Где царит лишь снег вокруг,
Где медведь рыбу мерзлую,
Съел меня увидев вдруг!
Край печальный и тоскливый,
С отраженьем на челе,
Край богатый и красивый,
С бриллиантами в земле!
Правит краем тем девица,
Что меня не узнает,
Златовласая царица,
Что коня в узде ведет!
Богугрив ее создание,
В храпе силой пышет он
Конь, предвестник наказанья,
Тем, кто в мрачности рожден!
Кто в плену тоски печали,
Позабыл свою семью,
Тот, кого други встречали,
Тучей стрел в его ладью!
Богугрив взметнулся в небо,
И огнем понесся вниз!
Богугрив посланье гнева!
Наказание цариц!
(сказочная аллегория)
По крутым, по горным склонам,
Да в обрыв скалистых гор,
Да вдвоем с единорогом
Шел копытный воин гром!
Витбар звался тот отважный,
Голый торс свой на показ,
Лишь кинжал один, из камня,
Нес с собой тот грозный князь!
В греческом он шлеме медном,
Что с эллина снял в бою,
Колыхалась сзади грива,
В шлеме прочно как в строю.
Говорят, что эта грива,
От Афинына коня,
Что стоял в войне у Трои,
Лихой дуростью маня.
Вы б сочли его кентавром,
За лошачий вид копыт,
Но он был всего лишь тавром,
Что был некогда избит!
Продан был рабом эллинам,
Мальчиком на остров Кос,
Там нашел коня Фелина,
И всерьез к нему прирос!
На отчизну, в путь, достойно,
Мчит свое он естество!
Не заметить парня чудно!
Выбить парня не дано!
Он Кавказ минует скоро,
Пред глазами предстает,
Степь бескрайняя для взора,
Однорогий отстает.
(мысленная аллегория, на призвание варягов по мотивам исторических трудов М.В. Ломоносова)
Гостомысла в скорби лица,
Пережившего мальца,
Мучит мрачная мыслица,
В древнем убранстве дворца.
Нет наследника на царстве,
Светлой памяти отцов,
В межусобной бойне-жатве,
Много ляжет храбрецов!
Та печаль вскрывает душу,
Несгибаемой тоской,
Как ладья, что киль разрушен,
Был таранною доской.
Видно к дочери Умиле,
Собирать пора гонцов,
Пусть на русском деда царстве,
Трое сядут храбрецов.
Трое внуков по призыву,
Деда двинутся в поход,
На родимую чужбину,
В материнский им народ.
Как наследники Радмира,
Они храбростью полны,
Рюрик, Трувор и секира,
Синеус, как честь страны.
Они дедово наследство,
Разделили по частям,
Рюрику оставив вследство,
Пусть наследует братьям.
«Конь о пяти копытах и Кот-Баюн»
(вольное измышление на мотив сказа Павла Петровича Бажова «Серебряное копытце»)
Он конь, о пяти копытах,
Незнамо родился как,
В волшебном чутье зарытых,
В земле дорогих камнях.
Где пятой ногой ударит,
Копыто его в дыму,
Глядишь драгоценный камень,
Появится наяву.
Но конь тот, один не ходит,
Его что сейчас, что встарь,
Баюн-кот по кругу водит,
Все складывая в свой ларь.
Тот кот, к людям он ластиться,
Чтоб мысль людей прознать,
Их сущности проявиться,
Решить, что с ларя достать.
Достаточность или жадность,
Что в людях сильнее живет,
Порядочность или смрадность,
Все вымерит этот кот.
Во сне кот все проверяет,
Там лгать не может никто!
От чар его всяк засыпает,
Открывши души полотно.
И по кота решению,
Копыто конь занесет,
Отмерив ударов в движении,
Сколько позволит кот!
В Уральских горах, на Алтае,
В Рипейских горах, в Урге,
С конем кот везде шагает,
В тревожности и тоске!
Едва их заметят люди,
Как тут же, как не в себя,
С них алчность идет как на блюде,
Как крошки для воробья.
Людей тех кот усыпляет,
Обходят они их дома,
Дорогу кот выбирает,
Сейчас на пути Москва!
