Владимиров мысленно перекрестился, когда, наконец, видавший виды бомбардировщик ТБ-3 на котором они утром вылетели из Москвы, мягко приземлился на взлётно-посадочную полосу аэродрома Алма-Аты. Самолёт прокатил на стоянку и, надрывно взревев моторами, устало замер, окутанный со всех сторон жарким заревом.
…Накануне отлёта, восьмого мая Владимирова вызвали к Молотову. После получасовой беседы с министром иностранных дел он поехал в Исполком Коминтерна, где его уже ждал Димитров.
Задача перед группой Владимирова, в которую входили военный врач первого ранга Орлов, второй радист Риммар и находящиеся уже в Яньани переводчик Алеев, корреспондент ТАСС Южин и радист Долматов, стояла не простая. По возможности не допустить дальнейшего раскола между руководством КПК во главе с Мао Цзэдуном и Гоминьданом в условиях, когда японские войска, оккупировав Маньчжурию, начали наступательные действия в центральном Китае, захватывая одну провинцию за другой.
Кроме этого Владимирову и его группе предстояло заниматься сбором информации о настроениях в руководстве КПК, состоянии четвёртой и восьмой армии КПК, и военно-экономической обстановки вокруг Особого района.
Проходя мимо Владимирова, второй пилот самолёта на ходу обронил:
– Стоять будем недолго, но подышать свежим воздухом не возбраняется.
Орлов и Риммар не захотели выходить из самолёта на жару, а Владимиров спустился по трапу на землю и укрылся от солнца под крылом самолёта.
Он нимало удивился, когда его окликнули по имени и отчеству.
Владимиров обернулся и увидел прямо перед собой загорелого незнакомца. Он был среднего роста, коренастый, с добродушной улыбкой на скуластом лице.
– Пётр Парфёнович, вам обо мне говорили в Москве. Я Сорокин.
– Да, да, – ответил Владимиров. – Говорили…
– Вот и хорошо, – продолжил тот. – Давайте отойдём в сторонку. – Когда они отошли от трапа на несколько шагов, Сорокин заговорил снова. – Мне поручено передать вам пакет, – с этими словами он извлёк из грудного кармана конверт и подал его Владимирову. – Здесь новые коды и шифры. И ещё, возможно, на вас будет выходить наш агент в Японии. Его позывной «Кедр». Всё, что он будет передавать, необходимо немедленно отправлять в центр. А сейчас вам надо пройти в здание аэропорта. Там, в кабинете начальника аэропорта вас ждёт ваша супруга и дети…
Владимирову показалось, что он ослышался. Осенью сорок первого, когда немцы уже подходили к Москве, его жена Мария с детьми и другими семьями работников Министерства иностранных дел были эвакуированы в Ленинск-Кузнецк. И с тех пор они не виделись.
– Моя жена с ребятами здесь? – растерянно переспросил Владимиров, не до конца осознавая услышанное.
– Да, Пётр Парфёнович, – чуть заметно улыбнулся Сорокин. – Поторопись…
Когда Владимиров, с трудом сдерживая волнение, вошёл в кабинет начальника аэропорта, Мария бросилась ему на встречу, уткнулась лицом в грудь. И вдруг зарыдала, перепугав стоящих тут же ребят.
Наконец успокоилась и кое-как сквозь слёзы произнесла:
– А мы видели в окно, как ты шёл сюда… Ты совсем не изменился… Разве что под глазами появились морщинки. А ребята наши подросли. Степан уже до плеча достаёт… Скоро и Андрюшка достанет…
Владимиров присел на корточки и обнял ребят.
– Ну вы как? Маму не обижаете?
– Нет, – ответил Степан, – она у нас хорошая…
– А ты? – обратился Владимиров к Андрею. – Ты не обижаешь?
– Нет, – буркнул тот и опустил голову.
Владимир всё понял.
– Так, – сказал он, – придётся спросить у мамы.
– Не обижает, – ответила Мария, – разве что иногда не слушаются оба… Ты то надолго? – спросила она с такой тоской и болью в голосе, что у Владимирова на мгновение даже перехватило дыхание.
– Не знаю… – ответил он. – Ты же у меня умница… Всё понимаешь…
Он произнёс эти слова и сам себя мысленно обругал за них. Но что он мог ответить? Сказать то, чего и сам не знает, значит обмануть Марию, которую он любил по-прежнему так, как в первый день, когда они познакомились в Краснодаре, где Мария училась на рабфаковских курсах, и он влюбился в неё с первого взгляда.
Мария в ответ грустно улыбнулась.
– Я уже начинаю привыкать, – тихо проговорила она. Привлекла к себе ребят и продолжила. – Вот только они постоянно спрашивает у меня: «А папа скоро приедет?»
В это время в дверь постучали, и в кабинет вошёл Сорокин.
– Я прошу прощения, – сказал он. – Пётр Парфёнович до вылета осталось пять минут…
И вышел.
Лицо Марии вдруг покрыла бледность. Она растерянно посмотрела на Владимирова, затем на ребят и снова на Владимирова, и еле слышно обронила:
– Иди…
– Я не спросил, как вы там? – проговорил Владимиров.
– Как и все… Терпимо, – ответила Мария. – Иди… – повторила она. – А мы будем смотреть в окно…
Когда Владимиров оказался за дверью, Сорокин сказал:
– Я вас провожу до самолёта, Пётр Парфёнович. – И продолжил. – На месте обратите внимание на одну личность. Это Кан Шэн. Он ближайший помощник Мао Цзэдуна и самый могущественный человек Особого района. Родом из Циндао. Выходец из помещиков. Там же окончил среднюю школу. В 1920 году стал студентом университета. Затем был учителем сельской школы в уезде Чучэн. В 1923 году снова учился, но уже в Шанхайском университете и одновременно посещал курсы по подготовке партийных кадров при ЦК КПК…
