«О, дети нового мира, и что же вы называете свободой? Отсутствие ответственности? Потакание каждому приступу низменных похотей? Осквернение тела «наркотическим зельем»? Спускание в оргии или браки со всем, что есть на многострадальной Земле? О нет, дети культов «Приволья», это не свобода, а тоталитарная диктатура требований половой и пищевой систем, многократно усиленных от наркотической ломки. И люди, болеющие и пленённые такой не-свободой способны воздвигнуть только диктат нового Содома. Да, я говорю об одном из «Солнц» наступающего мира».
– Сарагон Мальтийский – Чёрный Оракул
«Запомните, истинная свобода рождается в тот момент, когда вы понимаете, что вы хозяин вашей утробы, вашего времени, ваших чресл; в тот момент, когда вы отрекаетесь от службы и повиновения идеологии, созданной людьми. В иных случаях вы раб своего организма или ещё хуже – слуга эфемерных идей».
– Ламес Иллирийский – философ эпохи Великого Кризиса
… Грешили наши предки, но грех грехом называли, а нынешние либералы, согрешая, стараются грех оправдать, как бы законное дело. Грехи похоти плотской, по их учению, не только простые слабости человеческой природы, но и законы природы, её требования. Находятся между ними такие, которые боготворят и самую страсть плотскую, как в древности поклонники Артемиды, устраивающие оргии с беззаконными смешениями. И вся эта мерзость печатается, и ее читают, и о ней рассуждают без омерзения, без отвращения, как будто о достойном внимания! Это ли свобода? Нет, это не свобода, а ужасное рабство греху и страстям, имеющее последствием страшную казнь Божию, истребление рода и муку вечную.
– Иоанн Кронштадский – философ и богослов докризисной эпохи
«Левые либералы» довели понятие общественного согласия до абсурда единомыслия. Только попробуйте рот открыть, что толерантность не означает преференций для феминисток и ЗОЖей, афро-американцев и арабо-европейцев, чукчей Аляски и Свидетелей Иеговы!»
– Елена Викторовна Котова, мыслитель докризисной эпохи
Рис. 1 Карта Либеральной Капиталистической Республики с входящими в неё государствами.
1 Центр Свободы
2 Парижская Самоуправляющаяся Коммуна
3 Германская Марка
4 Датское Демократическое Королевство
5 Норманнское Свободное Княжество
6 Бретонский Двор
7 Республика «Атлантическая Вестфалика»
8 Южный Диархат
9 Нехт’Ар-Варо Ларманская Империя
10 Федеральная Военная Республика
11 Швейцарская Федеральная Конфедерация
12 Английская Республика
13 Уэльский Олигархат
14 Шотландское Герцогство
15 Ирландское Унитарное Консульство
16 Североскандинавская Теократия
17 Южноскандинавская Технократия
18 Феминистская Матриархальная Республика
19 Восточная Бюрократия
20 Балтийский Ковенант
21 Исландская Анархическая Унитарная Коммуна
22 Атлантико-океаническая директория
Данная книга продолжает серию книг «Под ласковым солнцем».
Там, за стеной, за бетонными лесами Империи, которые ограждают Рейх от остального мира, простирается славный край, где нет тоталитарного государства и единой религии, а сами эти институты сведены практически до минимума. Гражданское общество, свободный рынок и сотни политических движений – вот движущая сила страны, чья воля зиждется на свободном выражении мысли либеральной. Люди с улыбками на лицах, облачённые в пёстрые одежды, вечно радостные и готовые держаться за свои права и свободы, количество которых исчисляется сотнями, тысячами. Это держава, где люди свободны, как они считают, где роль государства отошла на второй план и самое главное это свобода граждан и их вольное решение на пару с рыночными механизмами – мощь державы и кажется, что это великий край, истинно утопический и манящий великолепием, восставшим некогда из праха посреди мира, упавшего в лоно великого кризиса.
Однако нечто таится внутри страны… похожее на ту самую диктатуру, которая подчиняет волю нескольких сотен миллионов граждан Либеральной Капиталистической Республики. Теперь героям, бежавшим из Рейха, суждено переместиться из страны тоталитарной определённости, праведности и стабильности в вольный край, где самым первым словом, что говорит ребёнок, есть слово – Свобода. В мире, куда попадают герои, нет диктатуры государства, нет принуждения и тотальной морали праведности, но действительно ли такой мир лучше? Правда ли, что общество, взращённое на благодатной почве индивидуализма, раскрепощения и «рыночного духа» будет таким идеальным, как его представляют?
Времена Великой Ночи, период «темнейшего часа». В комнате «Мистика».
В комнате гнетущей рукой расползается тьма, несмотря на горящие, с небольшим приятным треском, по углам свечи. По небольшому пространству, где стоит два человека, разносился приятный запах благовоний, которые дымятся на столе «мистика», заполняя комнатушку давно забытыми сладкими ароматами луговых цветов, что с разразившейся войной и хаосом канули в забытье.
Особенно примечателен стол владельца ветшалой комнатушки. Неимоверно огромный и широкий, покрытый чёрным, как ночь, лаком, тисовый стол просто не вписывается в размеры небольшой комнаты, которая есть квартира для того, кто себя называл «мистиком», или «пророком ангелов». На столе разбросано множество самых различных предметов, ставших обыденными для установившейся реальности. Латунные, начищенные до ослепительного блеска монеты Новой Английской Республики россыпью легли на стол, став подобно звёздам на ночном бездонном полотне. Тяжёлые чугунные монеты Иллирийской Тирании стоят стопкой, своей гротескностью и тяжёлой суровостью, словно потакая тому непростому времени, что кощунственно торжествует над каждой живой душой в старом свете. Купюры нескольких новых стран, словно осеннее листья легли вперемешку с газетами и листовками, спокойно провозглашавшими то, что несколько десятков лет назад считалось немыслимым.
