Сердце билось все быстрее. Тело ломило от боли, отдающей звоном в ушах.
– Я не могу больше, у меня нет сил!
– Терпи, терпи, все рожали, и ты родишь.
Врач спокойно, но жёстко, продолжала наставлять меня и медсестру.
Две студентки-практикантки испуганно стояли в углу, прижавшись друг к другу. Они впервые видели то, что так долго изучали в книжках.
Вдох-выдох. Едва различимый крик.
– Родила, – пронеслось в голове.
Врач прижимает тёплый, мокрый комочек к груди.
– Обнимай, чего смотришь.
Руки, предательски задрожав, обхватывают маленькое создание.
Боль понемногу отступает. По телу разливается усталость.
В коридоре родильного дома горит свет, пробиваясь в палату мрачноватыми тенями. Хватит ли сил дойти до душа?
– Давай, ты сможешь, – думаю про себя, и неторопливо встаю с больничной койки.
Соседка по палате спит, обхватив себя во сне руками, а в люльке, стоящей возле нее, пусто.
– Странно, – подумала я и продолжила путь.
По дороге в душ разглядываю измученные, но счастливые лица мам, приглядывающих за своими крошками, и невольно улыбаюсь.
Возле поста дежурных врачей выронила из рук телефон, и пока с трудом поднимала его, стала невольной свидетельницей их разговора.
– Так, в каких палатах отказники?
– 7, 11, 32…
Слышу шорох переворачиваемых страниц и замираю. Неужели кто-то еще?
– А, вот еще, 15 палата. Зубарева. Написала отказ утром.
Тело пробила мелкая дрожь. Я лежу в 15 палате. Значит, моя соседка… сделала это?
– Завтра выписываем тогда ее. С ребёнком что?
