1
Во дворе – дохлая ворона. Раньше ее не было, а теперь валяется возле прогнившей песочницы кверху лапами, загребает ржавую пыль растопыренными крыльями. Ворону мотает с боку на бок, потому что сверху сидит подружка и тычется клювом в развороченное брюхо.
"Наверное – жалеет", – думает Нано. Ему хочется похоронить несчастную, как полагается, он и на забор-то забрался, чтобы приглядеть место за городской оградой. Но мальчишка терпеливо ждет, пока подружка попрощается с мертвой и улетит. Мама говорила, что родных и друзей можно оплакивать, лишь бы солдаты не видели. Иначе сочтут слабым. А слабых забирают от родителей и учат быть сильными, потому что Городу нужны только сильные.
Если честно, Нано устал ждать, пока ворона наплачется. Он заметил мертвую гораздо раньше, вторая прилетела, когда он забирался на бетонный забор. А теперь и спрыгнуть на землю нельзя – птица испугается и улетит.
Сидеть на заборе скучно. Нано уже пятки о бетон отбил, болтая ногами, даром что в ботинках. И красное солнце печет сильно – защитная маска накалилась, липнет к голове. Маску Нано ненавидит, кажется, что воздух без нее вкуснее, через стекла видно хуже и чтобы услышать друг друга приходится говорить громко.
– Как ты туда залез? – кричат снизу, и Нано вздрагивает от неожиданности. Он никогда не видел в этом дворе других мальчишек.
В заброшенных пограничных кварталах всем гулять запрещают. Сюда не ходят даже взрослые; мама говорила Нано, что в развалинах домов прячутся привидения и выгнанные из Города отщепенцы, которые убивают и едят маленьких детей. Однажды Нано услышал, как папин друг рассказывал родителям про Фон, который идет из Института, родители очень испугались этого Фона и снова долго-долго ругали Нано за то, что однажды он принес домой красивые камушки, собранные в пограничных кварталах, хотя он уже отстоял за это в углу целый вечер. После Нано специально научился забираться на высокую бетонную городскую ограду, чтобы посмотреть, чего так боятся родители, но Институт был настолько далеко, что даже стен не разглядеть, а по рыжему каменистому полю между ним и Городом никакой Фон не ходил.
– Здесь нельзя гулять! – сердится Нано. – Иди отсюда.
Но мальчишка и не думает уходить, вместо этого он хватает с земли осколок кирпича.
– Не надо! – кричит Нано.
Он забывает, что нужно сначала повиснуть на руках, и только потом – спрыгивать. Соскальзывает с шершавого бетона, хотел – на спину наглому пацану, но промазал. И не успел. Камень описывает в воздухе дугу и падает почти в центр песочницы, но ворона все равно встрепенулась. Открыла рот, будто дыхнула в сторону обидчика, и раскинула крылья, взмывая в серое небо.
Падать с высоты забора на коленки – очень больно. Слезы брызжут из глаз против воли, хорошо, что за маской их не видно.
– Ты зачем это сделал? – Нано пытается найти вокруг еще один камень, чтобы отплатить жестокому мальчишке тем же, но кругом только земляные комья, которые рассыпаются в ладонях, да иглы мелкой сухой травы. Зато есть кулаки.
Нано замахивается и бьет так, чтобы попасть в голову, но мальчишка нагибается, и кулак Нано прошивает воздух. Уцепиться бы за маску обидчика, Нано тянет руки, в ответ мальчишка хватает его за рукава и тянет вниз, бьет по коленкам, заваливая на бок. Они катаются в рыжей пыли, и каждый норовит ухватиться за одежду покрепче.
– Зачем ты прогнал ее?! – кричит Нано, стараясь высвободить ногу и пнуть соперника.
– Она ее ела! – отвечает мальчишка. – Она же ее ела!
– Не ври!
– Я не вру! Это вороны, они едят мертвых.
– Едят? Мертвых? – замахнувшись, Нано замирает. Мальчишка, прижатый к земле, крепко держит его за молнию комбинезона – явно собирался дернуть и сбросить с себя. Но не торопится. И Нано не бьет. – Откуда ты знаешь?
– В книжке прочитал, – важничает мальчишка.
Нано быстро оглядывает маску пацана, но на ней нет отметки, что тот ходит в школу – только имя: Пин/xxxx.xxxx.2489. Салага. Да еще и с чужого района. На квартале Нано 2489-я семейная ячейка не живет.
– Ты врешь, – на всякий случай Нано сильнее прижимает мальчишку к земле, чтобы не вырвался. – Ты даже в школу не ходишь.
– Меня мама научила. У нас дома книжек много.
У Нано дома книжек совсем нет, только старые журналы отца с черно-белыми неинтересными рисунками.
– Если не веришь, могу показать.
– Не нужны мне твои книжки, – сердито бурчит Нано. Несильно бьет мальчишку по рукам, чтобы отцепился, и отпускает сам. Поднимается, вдруг почувствовав, как болят ноги и бока. Опять влетит за синяки вечером.
Нано не особо рвется дружить с умником, но все же бросает через плечо громко, так чтобы он расслышал: "Надо птицу похоронить".
На самом деле перелезть через бетонную ограду Города легко, если знать, где. Недалеко от песочницы, возле переломленных пополам качелей, и без того щербатый забор пошел настолько глубокими трещинами, что можно ухватиться и упереться ногой. Пока Нано карабкается наверх, умник терпеливо ждет внизу, прижимая к груди мертвую птицу.
– Давай, – оседлав ограду, Нано тянет руки принять тушку. Мясистые птичьи ошметки висят на измазанных перьях, пачкают перчатки мокрыми следами. Нано приходится уложить ворону поперек забора, чтобы она не свалилась на землю. – Я спущусь на ту сторону, потом ты залезешь и подашь мне ее сверху.
