Появление Торваля вызвало дружный вздох восхищения. Подумав, я решила оставить ему одежду — так он выглядел куда интереснее. Кожаная безрукавка позволяла рассмотреть торс и руки, покрытые загадочными татуировками, короткие штаны облегали длинные ноги, и этого было более чем достаточно.
Аль не мог похвастаться бугристыми мускулами — у многих любимцев дам именно такие, тщательно пестуемые и проработанные бицепсы и трицепсы, я уж молчу о «кубиках» на прессе. (Если все это богатство еще и умащено драгоценными маслами, мне на ум почему-то приходит курица-гриль, а вовсе не эротические фантазии.)
Торваль рядом с такими экземплярами выглядел бы как рабочая охотничья собака рядом с раскормленным диванным бульдогом: поджарый, жилистый, с экономными, но не резкими, плавными движениями... Про лица я уже говорила — кому-то альи кажутся привлекательными, кому-то нет, но уж уродливыми их никто не назовет. Непривычными — это да... И я молчу уж о редкостной красоты глазах Торваля!
Длинные, ниже плеч волосы — тут таких не носят — аль обычно заплетал так, что и не разберешь, стрижен он или нет. И то, в лесу такая грива только помешает. Теперь отмытая пепельно-русая шевелюра, схваченная на лбу тесьмой, видна была во всей красе.
Одним словом, я вполне понимала госпожу Амиль, уставившуюся на алья во все глаза, и госпожу Лаин, выронившую веер, тоже. Должно быть, губернаторская дочка сожалела о том, что загубила такое же чудо, а новое купить негде и не на что.
— Вот это да... — первой подала голос губернаторша и отпила вина, видимо, чтобы смочить пересохшее горло. — Редкостный экземпляр!
— Если бы не рекомендация... — тут я учтиво кивнула госпоже Лаин, — вряд ли мне удалось бы совершить такую выгодную сделку.
— И, главное, вовремя, — сказала она и жестом обозначила, что я мало ее отблагодарила. Я улыбнулась в ответ, мол, за этим дело не станет. — Я слыхала, всех, кого не смогли продать, уже отправили в столицу.
— Да, караван ушел несколько дней назад, — подтвердила еще одна дама.
— Надо же, какая незадача, — огорчилась я. — А я-то хотела пополнить коллекцию, раз уж волею случая оказалась в ваших краях... Ну что ж, придется довольствоваться единственным перлом! Поди-ка ближе, — поманила я Торваля, и он послушно приблизился. — Ну что ты стоишь? Чему я учила тебя?..
Под рукой у меня лежал стек, и дамы то и дело взглядывали на него, явно полагая, что этот предмет использовался для воспитания строптивца. Ну а безрукавка нужна для того, чтобы прикрыть исхлестанную спину... Наивные!
Торваль молча опустился на колени у моих ног, когда я похлопала его этим стеком по плечу. Декоративные цепочки на запястьях и тоненький ошейник не смогли бы его удержать, если что, но создавали необходимый антураж. Ноздри алья раздувались, и дамы наверняка решили, что он вне себя от унижения и сдерживаемой ярости, но мне прекрасно видно было, что Торваль веселится от души.
— Просто чудеса, — проговорила госпожа Лаин, закусив губу, когда я запустила пальцы в густые волосы алья, вынуждая его запрокинуть голову. — Как вам это удалось? Они ведь на редкость строптивы!
— У меня есть свои маленькие секреты, — улыбнулась я в ответ. — И нет, это не приворотные зелья, если вы подумали о них, милые дамы, и не побои — это так банально! Главное — найти подход, и тогда вы сможете вить веревки даже из самого свирепого зверя...
— Поразительно... — зашептались они, — невероятно!
— А отчего ваш слуга молчит? — спросила вдруг губернаторша. — Уж не приказали ли вы лишить его языка за дерзкие речи?
— Как можно, — уловила я намек, — испортить такое совершенство! Я бы себе такого не простила...
«Я бы тебе тоже не простил», — легко читалось по глазам Торваля.
— Почему же он не произнес ни слова? — спросила госпожа Тейме, супруга интенданта.
— Я не позволяла ему разговаривать, — улыбнулась я в ответ. — Вдобавок он не очень-то хорошо понимает нашу речь.
— О, но как же вы тогда добились такого послушания?
— Языком жестов и тела, — ответила я фразой из какого-то дамского романа, который кто-то забыл в поликлинике, и который я читала от скуки, сидя в очереди. — Это не так уж сложно. Ну, скажи что-нибудь!
С этими словами я легонько потянула за цепочку, прикрепленную к ошейнику. Торваль едва заметно развел руками и гадко улыбнулся.
— Кажется, у него пересохло в горле, — сказала госпожа Лаин, нервно облизнувшись. — Быть может, вы угостите его вином, госпожа Дарга?
— Отчего бы и нет, — пожала я плечами и взяла свой бокал. — Ну, ближе, ближе... еще ближе, вот так!
Губернаторша ахнула и выронила веер, когда я прижалась губами к губам Торваля, стараясь, чтобы алая струйка вина поползла по его светлой коже — вниз из угла рта, по шее, ниже, ниже...
— Вот так, — сказала я, утерев губы. Торваль утираться не стал, и вид при этом имел самый что ни на есть развратный.
Он что-то произнес на своем певучем наречии и склонил голову, прижав ладони к сердцу. Правда, потом поднял голову и облизнулся, и на сей раз госпожа Лаин опрокинула бокал себе на платье.
— Поди прочь, — велела я, и Торваль плавным движением поднялся на ноги. — Иди, и не вздумай заснуть, пока я не приду!
