Вступление. Моя история стиля
«Мы восхищаемся красотой бабочки, но редко признаем изменения, через которые она прошла, чтобы достичь этой красоты»[1].
Майя Энджелоу
ЧТО, ЕСЛИ БЫ Я СКАЗАЛА ВАМ, что мода – это доступный и очень надежный способ почувствовать контроль над своей жизнью? Что есть возможность подобрать одежду под ваше настроение, использовать аксессуары для усиления чувства комфорта, а правильный выбор ткани и цвета может снизить тревогу и обеспечить вам ощущение силы, когда это особенно необходимо? Одежда способна помочь нам поддерживать нашу культурную идентичность даже в тех случаях, когда окружение требует ассимиляции. И наоборот, поможет вписаться в общество в те моменты, когда это выгодно нам. Мне не терпится поделиться с вами знаниями в области модной психологии, чтобы вы смогли вырваться из заезженной колеи стиля, создать универсальный образ, победить страх «мне нечего надеть», обуздать импульсивные покупки и отказаться от тех трендов, которые вам не подходят или не по карману. Что, если бы я сказала вам, что одежда способна помочь вам справиться с отчаянием? Мода не бессмысленна. Это далеко не так. Мода – это тот голос, который мы используем, чтобы заявить о себе миру.
Мне был 21 год, когда мне пришло в голову заняться психологией в рамках моды. Я готовилась защищать две степени магистра (магистр искусств и магистр педагогики) на факультете психологического консультирования в педагогическом колледже Колумбийского университета. Я только что окончила факультет психологии Государственного университета Боулинг-Грин в Огайо и всю жизнь прожила на Среднем Западе. Но когда я переехала в Нью-Йорк для завершения образования, то сразу взялась за дело. Я не только училась, но и успешно работала моделью на подиуме и PR-ассистентом в сфере моды. На подиуме я показывала интересные наряды, хотя я интроверт и больше люблю наблюдать за теми, кто меня окружает. Я была заворожена калейдоскопом стилей, которые мне встречались на улицах и в подземке моего нового города. Пока я разглядывала одежду моих соучеников, других моделей за кулисами и ньюйоркцев, у меня в голове крутился один и тот же вопрос: «Что ваша одежда говорит о вашей психике?» Именно эта идея стала тем семечком, из которого выросла впоследствии модная психология, как я стала ее называть. Тогда я инстинктивно поняла то, что теперь знаю благодаря академическим и клиническим исследованиям: с помощью одежды люди выражают свои эмоции, свое благополучие и даже травмы. Одежда, в свою очередь, может быть мощным инструментом излечения. Я выяснила это на собственном опыте.
Как только я ступила на Манхэттен, то сразу почувствовала себя дома. Я ощущала, что ритм города мне подходит. Я привыкла вставать рано и сразу приниматься за дела, совмещая учебу и творческие увлечения. Пока я росла, я занималась вокалом, изучала музыку, оперу и актерское мастерство в Кливлендской школе искусств. Я всегда отлично училась и даже перескочила через пятый класс благодаря моему любознательному уму и бесконечному желанию угодить родителям. В моей семье успех значил очень много, особенно для моего отца, иммигранта с Ямайки, работавшего смотрителем школьного здания. Мама работала помощником администратора в больнице, практически в одиночку воспитывая меня и моих братьев, так как родители никогда не были женаты. Поэтому мы с моим братом-близнецом постоянно перемещались между двумя домами. В рабочие дни мы жили у мамы, а выходные проводили у папы (у моего младшего брата другой отец, и он бывал у него). Я много училась и выступала на сцене, и у меня сформировалась личность – «актриса» и «любительница рисковать», – которая помогла мне выделяться на фоне моих более застенчивых и более сдержанных братьев.
Но жизнь на сцене определенно создала некоторое напряжение между моими ровесниками и мной. В средней школе из-за моей внешности (я была высокой, худой и носила очки) надо мной издевался парень, который пятнадцать лет спустя пригласил меня на свидание через Facebook. Одна девочка («лучшая подруга», которая была кем угодно, только не ею, вы же знаете таких, да?) очень любила говорить о своей дизайнерской одежде и намеренно спрашивать о моей. У меня дизайнерских вещей не было.
Мой отец считал, что бренды – это пустая трата денег, – так как одежду такого же качества, можно купить в несколько раз дешевле. В старших классах надо мной смеялись, потому что у меня был оперный, а не церковный голос. В колледже девушка из нашей общины высмеивала меня за то, что я наголо побрила голову, а в холодную погоду экспериментировала с шарфами, похожими на хиджабы женщин-мусульманок. И хотя я испытывала неуверенность из-за всего этого, я всегда чувствовала глубинную потребность бросать вызов нормам моим внешним видом. Я творчески относилась к своему стилю, использовала все, что было в моем гардеробе, и это было и остается для меня главным источником радости. Хорошие оценки и довольные зрители были внешними подтверждениями того, что я на правильном пути и вовсе не являюсь неуместной, хотя меня и пытались убедить в этом мои недоброжелатели.
