Лучия проснулась от запаха свежезаваренного кофе. Запах манил, будил, ласкал… «Будет жарко», – подумала девушка, и вновь задремала.
– Лу, вставай! – разрушил сладкую дрему голос мамы.
– Встаю! – Лучия не спеша встала, зашла в ванную комнату, оделась и вышла в просторную кухню, служащую также столовой.
– У нас гости! – веселым голосом сообщила мама.
За столом сидел Мирко. Настроение сразу испортилось.
– Какой он гость, – буркнула себе под нос Лу.
– Привет, пончик, – весело поздоровался Мирк.
Настроение испортилось еще больше.
– Сам дурак, – ответила девушка и вернулась в свою комнату.
Мама кинулась следом:
– Лучия, дорогая, ну он же пошутил.
– Пусть так шутит со своей семьей…
Снова вышли в кухню.
Мирко встал:
– Я пошёл в машину, поспеши.
Когда молодой человек ушел, мама не выдержала:
– Лу, ну что это такое, как ты себя ведешь!
– Да пошёл он… Как мне избавиться от этого мудака?
Мама аж подпрыгнула:
– Избавиться? Сейчас? Когда я тебя просила подождать с объявлением о помолвке, ты не послушала. А теперь избавиться? Хочешь разорить нас?
– Ладно, успокойтесь, не разоритесь, – Лучия знала, что в создавшейся ситуации виновата сама, – я пошла.
*
В машине оба молчали. Лу думала о том, как сама себя загнала в угол.
Вздохнула – в окне мелькали знакомые улицы, по которым они с Аддано так часто гуляли.
Аддо она знала всегда, так как жила в соседнем с ним доме. В детстве близкими друзьями не были, но находились в постоянном общении.
Лу улыбнулась, вспомнив, как в один прекрасный день, ей тогда было лет пятнадцать, вдруг поняла, что не безразлична этому парню…
Несмотря на то, что их маленький городок, затерянный в труднодоступной зоне итальянских Альп, был весьма современном, в смысле научных изысканий (всё взрослое население работало на Секретный Институт Межпланетных полётов), традиции и обычаи, по которым жили ещё бабушки, соблюдались здесь весьма рьяно – одним из таких обычаев являлось исполнение серенад, влюблёнными парнями, под окнами своих избранниц.
И вот, однажды вечером, произошёл случай, рассмешивший всех соседей. Дело было так – она, вместе с родителями, допоздна гуляла на свадьбе кузины. А когда семья вернулась домой, то с удивлением увидела, что многие соседи стоят на своих балконах и весело переговариваются.
Не успела Лучия выйти из машины, как к ней подбежали подруги и сообщили, что под её окнами, в течение часа, распевал серенады поклонник. И, возможно, пел бы и дальше, если бы соседи не сжалились над пареньком и не сообщили его друзьям, что «сеньориты» нет дома.
Именно в тот вечер Аддано первый раз проявил свои чувства, спросив её:
– Он тебе нравится?
– Нет, конечно. Ты что? Я даже толком не знаю этого парня.
– Ну, тогда, если он решит с тобой поговорить, скажи ему, что у тебя есть парень.
¬ Ладно, но у меня нет парня.
– Скажи, что я твой парень… если хочешь…
– Хочу… хорошо, так и скажу.
Да, вот так все началось. Лу стало грустно: «Любил ли меня Аддо? – Думала она. – Наверное, все же любил; но, с другой стороны, разве влюбленные так себя ведут?»
Лучия и Аддо часто ссорились и всегда потому, что парень, убедившись в чувствах любимой, позволял себе флиртовать с другими девушками. А однажды, когда Лу уже была в отряде космонавтов, и вернулась из командировки на соседнюю звезду, подруга сообщила, что её любимый «подбивал колья» к дочери местных богачей. Это стало последней каплей – после бурного объяснения они расстались. И теперь, она невеста завидного жених, которого терпеть не может.
Машина остановилась у одной из институтских лабораторий…
*
Не прощаясь, Лучия вышла из машины и пошла к вертящейся двери, за которой виднелся просторный холл. Мирко хотел что-то сказать, но, передумав, нажал на газ.
В холле было просторно и светло от прямых солнечных лучей, проникающих сквозь прозрачные стены, и отражающихся от большого, круглого, напоминающего огромный столб, зеркала, буквально облепленного длинноногими, длинноволосыми блондинками. «Счастливые», – подумала Лу, мимоходом взглянув на промелькнувшее в зеркале свое отражение, – ну да ладно, как говорит мама – длинный волос – короткий ум». Конечно, Лучия знала, что мама так говорила для того, чтобы подбодрить комплектующую из-за своего крепкого телосложения дочку, и это ее еще больше злило.