Дождь, как барабан бил в мокрые стекла окна. Небо казалось прохудилось, и на осеннюю землю исторгались потоки воды. Во дворе дома, в серых лужах плавали желтые листья. Аделии не спалось, ее длинные черные волосы разметались по подушке, и она прижалась к сильному теплому плечу Лени.
– Леня, ты не спишь?
– Сплю: отвечал Леня, предчувствуя, что сейчас последует.
– Это он, я знаю, это он!: закричала Аделия, и забилась в истерике.
– Прекрати, нет его, нет, я видел его могилу, и прекрати истерить!
Поняв, что поспать ему уже не удастся, он пошел на кухню, и выпив залпом стакан воды, и закурил невесть откуда появившуюся дома сигарету. Леня не курил, а сигарету наверно оставил кто-то из ребят. После первой же затяжки, закашлявшись, Леня сердито скомкал сигарету и выбросил в открытую форточку. Усевшись на стул, он бессмысленно уставился в темное окно. Вдруг его глаза, в глубине двора заметили странную темную фигуру, похожую на человеческую, но это был не человек, в этом Леонид готов был поклясться, фигура двигалась какими-то рывками. Было непонятно двигается ли она на двух ногах или четырех лапах. Леня невольно похолодел от ужаса, провел ладонью по глазам; фигура исчезла.
– Показалось, наверно: прошептал Леня. Так и просидев у окна остаток ночи, Леня незаметно задремал. Проснулся он из-за истошного визга Аделии.
– Леня!!!
Леня выскочил в зал: у окна бледная от ужаса и прижимающая к себе дочку Регину, стояла Аделия и указывала пальцем в окно. На стекле, еще чистым вчера, красовался отпечаток грязной человеческой ладони и пять глубоких царапин. Не помня себя, Леня выскочил во двор, и подбежал к окну: на мокрой земле, под окном виднелись глубокие отпечатки босых человеческих ног и ладоней. Рассматривая их, Леня опять почувствовал ужас, холодными тисками сжавший горло. Отпечатки ног были маленькими, как у ребенка, а на ладонях, на кончиках пальцев, где должны быть ногти, явно виднелись следы длинных когтей. Кто бы это не был, это явно не человек, а какое-то существо. Во-первых, оно передвигалось на четвереньках, во-вторых имело когти на руках. Леня невольно вздрогнул, представив какой остроты должны быть эти когти, оставившие царапины на оконном стекле. Существо было глубоко опасное и злобное, даже от следов исходила угроза, которая явственно и почти физически чувствовалась. Старательно затоптав следы, чтобы не пугать Аделию, Леня зашел в дом. Поглядев на бледную от ужаса Аделию, он буркнул:
– Пацаны баловались наверно.
– А это?: она показала на царапины.
– Да это я, вчера стеклорез пробовал.
– Правда?
– Конечно правда.
Аделия вроде как успокоилась.
– Лень, может в милицию обратиться?
– А, что скажем, что кто-то по ночам по двору ходит? Менты нас и слушать не станут.
Леня начал одеваться.
– Ты куда, у тебя ведь выходной?
– Вызвали.
На самом деле никуда его не вызывали, просто ему хотелось еще раз удостовериться. Зайдя по дороге в магазин, Леня купил чекушку водки и прыгнул в подошедший автобус. Сойдя на конечной остановке, он торопливо зашагал по осклизлой от дождя тропинке к городскому кладбищу. Под ногами противно чавкала грязь, дождь попадал за воротник куртки и холодными каплями стекал по спине. Кладбище и в солнечный день не вызывало положительных эмоций. А в это серое утро и вовсе навевало если не тоску, то желание поскорее убраться отсюда. Но Леня заставил себя идти дальше, вот и знакомая могила. Ничего особенного, железная ограда, каменный памятник, с фотографией прямо на камне.
– Разлукин Марат Николаевич: прочитал Леня и вгляделся в фотографию. Смуглое вытянутое лицо, чуть раскосые глаза, делали его похожим на какого-то героя мексиканских сериалов. Вдруг ему показалось, что лицо на фотографии улыбнулось какой-то жутковатой улыбкой и подмигнуло. Леня вздрогнул. Вытащив из кармана водку, Леня судорожным движением свернул крышку и сделал три больших глотка. Нет, он не был пьяницей, даже на дух не переносил спиртного, но эти проклятые два месяца, казалось сведут его с ума, и Леня все чаще начал прикладываться к бутылке. Закашлявшись, Леня отшвырнул недопитую бутылку, и опустившись на колени, внимательно, сантиметр за сантиметром изучил землю возле могилы. Следов не было, но успокоения это не принесло. Это началось всего два месяца назад, но уже казалось таким далеким. Все из-за Адельки, дуры, с неожиданной злобой подумал Леня. Стояла бы за своей стойкой, и не улыбалась кому попало. Два месяца и появился этот придурок. Вначале ничего не предвещало беды. Ну начал пацан таскаться в дом культуры, пытался записаться в какой-то кружок. Там же заметил Адельку, которая работала администратором. И вбил в свою башку, что раз она ему улыбнулась, значит у него есть шанс. Когда Аделька в первый раз пожаловалась, Леня не принял всерьез и отмахнулся, не до того было. Потом все стало серьезнее, пацан начал таскаться в ДК каждый день, то с цветами, то с подарками, к тому же выяснилось, что у пацана не все в порядке с головой, и он состоит на учете. Аделька возвращала цветы и подарки, которые он передавал через нанятых курьеров, а если он отказывался, то выбрасывала. Короче, парень надоел как горькая редька и ей, и Лене, и охранникам, которые уже несколько раз выгоняли его из дворца. Леня несколько раз предлагал дать ему по башке, но Аделя не соглашалась, ей было жалко больного на голову парня. Все решилось внезапно, и совсем не так как хотелось Адели, да и Лене тоже…
