Истинный человек лишь тот, кто внутренне является таковым.
Я шёл быстрым темпом по улице, особо не замечая, что за лица мелькают вокруг меня. Я думал о том, что я набрал много кредитов и ссуд, за которые нужно расплачиваться, а денег, несмотря на стабильную заработную плату менеджера, с каждым месяцем не хватало всё больше. Тут мне на глаза попался просящий милостыню дед. Выглядел он очень жалко, но рука моя в карман за бренчащими у меня там монетами не полезла.
«Мне и так платить скоро нечем за кредиты будет, а ещё милостыню подавать буду, – подумал я. – А кто меня пожалеет? И так вон до сих пор один, хотя скоро уже тридцать», – рассуждал я. С такими мыслями я не заметил, как автобус подошёл к остановке, куда я только прибыл. Я быстро сел в автобус, но тот не собирался трогаться, так как это была его конечная остановка, где он обычно стоит минут десять. Сев в автобус, я заметил, насколько ясная и тёплая погода стояла в начале осени. Деревья только начали менять свой наряд на золотисто-багряные цвета. Улица была шумной: множество машин, народа у остановок и на тротуарах. Большинство из них торопились на работу и учёбу.
Вдруг среди этой суеты меня привлекли крики девушки, которые были отчётливо слышны из-за открытой входной двери автобуса. Всё внимание сидящих в транспорте, как я успел заметить, перекинулось на эти крики. Молодая девушка в сопровождении другой, крича и плача, бежала за каким-то подозрительным парнем с наглой ухмылкой на лице. Она кричала, повторяя: «Отдай кольцо!». А тот, лишь оглядываясь на неё и жестоко улыбаясь, направлялся к автомобильной дороге.
Вторая девушка вместе с плачущей начали обращаться к людям, говоря: «Помогите, пожалуйста, он отнял кольцо!». Но все отворачивались: кто с недовольным, кто с сожалеющим, кто с неумолимым лицом. Одна лишь женщина негромко посоветовала вызвать милицию. Остальной народ молчал, а от этого, видимо, лицо похитителя расплывалось всё в более довольной улыбке. Когда преследуемый девушками скрылся из видимости, я хорошо увидел, как девушки подошли к здоровому, казалось, не пробиваемому ничем, мужчине и попросили помощи. Тот, лишь отведя взгляд в сторону, будто не к нему обращаются, молча сунул в карманы руки. Тут женщина из автобуса почти громким голосом спросила незнамо у кого: «Неужели никто бедной девушке помочь не может?»
Я видел удручённый, усталый и слабый взгляд девушки, оглядывающий толпу ждущих автобус, проходящих мимо на улице; тут он секундно перекинулся в сторону автобуса и поймал мой, но я также холодно отвернулся. Автобус тронулся с места. Я хотел было подумать о другом, но такое зрелище и разговоры обсуждающих в автобусе эту тему заставили меня задуматься о том, чем я бы смог помочь…
«Мне торопиться на работу надо, и вообще это не моё дело, а милиции, – думал я. – Да и влезь я, вдруг бы по морде получил, ещё бы в больницу попал с какой травмой. Да и что бы мне за такую помощь, где опасность велика, дали бы? Спасибо максимум сказали, и всё, а безвозмездность деяний в наши дни бесполезна – каждый за себя. Даже бугай и тот отвернулся, а я что, атлет какой? А ввязался бы в драку, тут милиция в нужный самый момент – в итоге и меня заметут в камеру вместе с ним – вот тебе помощь и выйдет боком. Причём ещё каким! Нет, определённо мне не нужно было лезть, и вообще, как она умудрилась кольцо ему отдать? Может, парень её – поругались, он кольцо забрал, а мне лезть к ним? Нет. Да в любом случае сама виновата, тем более, вдвоём они как глупо попались на его удочку. Или сама отдала… да какое мне уже дело!»
С этими мыслями я не заметил, как доехал до своей остановки. Вылезая, слышал, как отдельные люди до сих пор обсуждали увиденное. Несмотря на их лица, я вылетел из автобуса, не желая больше забивать свою голову с утра ненужными, как казалось, мыслями. Пройдя немного в сторону здания, где работаю, я ещё подумал, что не осталось, скорее всего, более людей, готовых бескорыстно помочь. Идя до работы (до которой мне ещё было минут десять ходьбы), я успокоился, переходя на мысли привычного мне менеджера.
Я взглянул на часы мобильного телефона и заметил, что стоило бы поторопиться. Решил срезать путь, свернув во дворы. Вроде было всё как обычно, когда я чуть опаздывал и сворачивал сюда. Те же выцветше-жёлтые пятиэтажные дома, тот же серый невзрачный асфальт, избитый машинами, те же частично разрушенные кем-то домики, небольшие в золотистом наряде берёзки, бледные деревянные качели, раскачивающиеся слегка на ветру и издающие весьма неприятный скрип. С одной стороны, было всё обычно, но с другой, какое-то странное, неспокойное чувство настигало меня. Вдруг я почувствовал разницу: ветер слегка шумел, раскачивая деревья и качели, но вокруг не было ни души – ни людей, ни едущих машин, ни птиц, ни собак, ни даже насекомых, которых я хотел найти под ногами или в воздухе. Все куда-то странно исчезли. «Все разом впасть в спячку в такую тёплую осеннюю погоду явно не могли», – успокаивал я себя.
Я заторопился… заторопился жить. Сердце стало биться чаще. Ещё немного прислушавшись, я понял, что и едущих машин за дворами не слышно, хотя за этим двором проходит широкий проспект, где в такое время суток всегда шумят автомобили. Неожиданно звук совсем пропал, будто я окончательно оглох, хотя слышал лишь соприкосновение своих туфель с тротуаром и учащённое сердцебиение. Тогда я остановился, оглянулся вокруг: заметил, что ни деревья, ни качели больше «не двигаются». Тогда меня совсем взял страх. Я взглянул на небо и увидел, что на небе ни облачка, но Солнца во дворе мне было не видно. Вдруг в глазах помутилось: небо приобрело серые тона, я почувствовал слабость и недомогание. Я хотел было понять, что происходит, но сиюминутно отключился, когда глаза вдруг машинально решили закрыться, дав полному мраку поглотить меня в чёрной бездне неведения.
