ГОША АГДАМ
Не было такого дела, которое не было бы по плечу Гоше. А сколько тяжелых жизненных испытаний ему выпало?! Четыре его брака только чего стоят, – мало кто решится на такое.
Примерно так думал Георгий, выпутываясь из очередного жизненного цикла. Никогда не подавал вида, что о чем-то сожалел, или унывал. Простой и открытый в общении, такие, как он, как правило не вызывают отрицательных чувств у окружающих. Про таких , как он, обычно говорят как об умерших: либо хорошо, либо ничего…
Гошина мама растила сына одна, и в одиночку как могла, учила его доброму и светлому. Покинув рано комфортную родительскую хрущевку, когда сыну было уже 10 лет, она купила в центре города недорогой двухкомнатный полуподвал старого купеческого дома с общим двором на 3 семьи, с печным еще отоплением и без водопровода, и Гоша был невольно с самого детства приобщен к физическому труду: топил печь, и таскал воду.
Не смотря на все трудности советского застоя, после школьной восьмилетки, воплощая свои детские мечты путешествовать, Гоша успешно выучился на железнодорожного проводника. По окончании училища отслужил в стройбате, а после демобилизации устроился проводником на дальние пассажирские перевозки. Работа ему очень нравилась: новые люди и знакомства, хорошая зарплата, левые «шабашки» в торговле спиртным. Из очередной поездки он привез и свою первую жену Надюху, хотя с виду и невзрачную серую мышку, но с большими провинциальными амбициями.
Его мама была поначалу против этой девушки из-за своих неумолимых материнских инстинктов, но сильно сопротивляться этому браку все-же не стала, так как ее сын особенного благословения матери не спрашивал: он просто привел невесту в дом, после первой брачной ночи расписался с ней в ЗАГСе, и поставил мать уже перед свершившимся фактом, рассудив здраво: пока он мотается по поездкам, матери нужна помощница. А мама ни в чем ему отказать не могла.
Но его бедная мама не долго «наслаждалась» счастьем сына. В перестроечные горбачевские годы, не жалуясь на здоровье, она как-то внезапно слегла, и неожиданно для всех умерла, не успев вдоволь понянчится с внуком. Гоша сильно переживал смерть матери, и его долго никак не хотело покидать чувство вины перед нею. Принятие в наследство материнской квартиры, и свободный беспрепятственный приход в дом друзей-собутыльников впоследствии несколько сгладило чувство безвозвратной утраты. Но иногда алкоголь брал свое, и он отпускал свои чувства на волю, и рыдал, не стесняясь ни друзей, ни жены. Жена его во всем старалась, конечно, поддерживать, и тоже выпивала с ним за компанию.
Дальше-больше: как говорится, беда не приходит одна.
Сначала от него ушла жена с переломанным носом. Правда в этом «переломе» она была виновата сама: приехал как-то Гоша в очередной раз из своей дальней поездки, и застукал супругу в пьяной компании ее «сослуживца», как она его представила. И хотя застал он их не в постели, как это обычно бывает, но Гошу сразу насторожил ее виноватый вид, и тут же не известно откуда нахлынула свирепость. Он не поверил ее искренним оправданиям, схватил в ярости то, что первым попалось под руку (как потом выяснилось, – это была кочерга), и, не думая о последствиях, с криком «вон отсюда» ударил между ними по посуде на столе, но промахнулся и удар пришелся аккурат по носу «изменщицы», вторым промахнувшимся ударом он попал «ухажеру» поруке. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Гоша был пьяным, а «горе-любовники» тут же не выбежали из дома.
Не смотря на сравнительно небольшой ущерб, поскольку Гошина жена отделалась только переломанным носом, изменщица, вместо того, чтобы ползать перед ним на коленях, и вымаливать прощение, заявила в милицию на мужа за причинение тяжкого вреда здоровью из-за обезображенного лица, и покинула Гошу с их совместным пятилетним сыном.
Так случился у Гоши первый в его жизни развод и первая в его жизни судимость. Искренние слова раскаяния на суде никак не смогли убедить Надюху вернуться к нему обратно, зато смогли подействовать на судью, давшую Гоше со свойственным женщинам милосердием всего лишь 2 года условно из восьми возможных.
Как покажут дальнейшие события, судьи Надюху почему-то недолюбливали.
ххх
В начале «лихих» 90-х черная полоса для Гоши продолжилась. К потере родительницы и жены прибавились потеря работы, вкладов в сберегательной кассе и потеря советской страны. В новых условиях он стал учиться жить по новому: продав циганам свои приватизационные ваучеры и так и не став обещанным капиталистом, Гоша переквалифицировался в сборщика черного и цветного металла, и в поисках металла обошел с друзьями все известные им дачные поселки, при этом умудрившись ни раза не нарваться на неприятности; едва не бросил курить, перешел с сигарет на самосад, и научился крутить самокрутки; затем примкнул к какой-то ударной строительной таджикской бригаде, где едва не пристрастился к жевательному табаку «насвай» в условиях дороговизны сигарет и спиртного; привыкал жить в одиночестве, но не надолго его хватило на это «счастье», и он наступил на одни и те же грабли во второй раз.
