В холодной камере во тьме
Он ждет и не может поверить,
Что жизни настанет конец,
Что утром тюремные двери
Пред ним снова откроют,
И снова увидит от свет.
Двери эти уже не закроют —
В этой камере узника нет.
Последняя дверь, последний замок.
Солнце его ослепляет.
Снова свежий ветерок
В его локонах играет.
Он под надежной охраной
На путь свой последний ступает.
Монах под черной сутаной
Молитвой его провожает.
И вот, расступилась толпа
Равнодушно, но все же учтиво.
Бездушная, всегда ценила она,
Что благородно и красиво.
Безликая, она признавала
Твердость походки и взгляда.
Когда-то она почитала,
Теперь она зрелищу рада.
Взошел король на эшафот,
Окинул взглядом эти лица.
Это был его народ,
Глаз равнодушных вереница.
Молитву последнюю к Богу
Он тихо читает.
Молит простить все народу,
Он ему все прощает.
Впервые в жизни пред толпой
Стоит коленопреклоненный.
Он всем теперь чужой,
Король, народом покоренный.
Сталь гильотины на солнце сверкнула,
Доля секунды. И кровь
С души толпы этой смыла
Страх, ненависть, любовь.
Эта казнь была началом.
Казнены народом короли!
И в бушующем море кровавом
Лилии златые отцвели.
