Читать онлайн полностью бесплатно Феликс Чечик - ПМЖ

ПМЖ

Книга Феликса Чечика – избранное из написанного в новом тысячелетии.Это не подведение итогов, но попытка взглянуть на себя со стороны.

© Феликс Чечик, 2015


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

«Поэзия – не что иное…»

Поэзия – не что иное,
как мрачной бездны на краю
божественная паранойя
и разговорчики в строю.

1

Детство

Язык воспоминаний сух —
трепаться влом:
там краской меченый петух
глядит орлом,
там клёв подлёдный на реке
на мотыля,
и все – дурак на дураке —
учителя.
Из самопалов, как в кине
поднять стрельбу.
И ночь с отцом наедине,
с отцом в гробу.
«Всё отболело, утряслось,
забудь, как сон!»
Я в этой жизни только гость
из тех времён.

Она беременна…

Плевать, что люди смотрят косо
на округлившийся живот,
и рвота – признак токсикоза —
её страданья выдаёт.
Но по ночам, когда не слышно
пустопорожних голосов,
вдвоём с ребёнком – третий лишний —
они беседуют без слов:
о бесполезности искусства,
о неуютности Земли,
о Рерихе и Заратустре,
о Баратынском и Дали.
Он всё на свете понимает,
не осуждает, не клянёт
и в знак согласия кивает
и быстрой ножкой ножку бьёт.

Морские и пресноводные

1.
И, как ветер листву – вдруг сорвал, завертел
и унёс неизвестно куда,
так носила меня моя жизнь, а затем
поглотила речная вода.
И лежу я на дне и дышу через раз,
косяком проплывают века;
и спускается ночью ко мне водолаз
потрепаться и выпить пивка.
Обсудить то да сё, никуда не спеша,
и о том поболтать и о сём,
и забыть про печаль, даже если душа
проплывёт над тобою, как сом.
И не думать, что где-то рыдает жена
и, что дети устроили пир;
и дышать через раз, посылая всех на
три весёлые буквы, как мир.
2.
Глубоководный водолаз
давно не выходил на связь,
дней пять, включая воскресенье.
Пока на самом дне лежал,
он вырастил подобье жабр
и хвостовое оперенье,
решившись, раз и навсегда
остаться здесь в потустороннем:
покой, зелёная вода
и никого из посторонних.
А безутешная вдова
сперва поплачет месяц-два,
но вскоре выйдет за другого.
Плевать на всё и растереть.
Пуская пузыри, балдеть,
прощая всех со дна морского.
Из амфоры тянуть вино,
беседовать с самим собою
и думать, думать, думать о
вечности под шум прибоя.

«Дождю спасибо – усыпил…»

Дождю спасибо – усыпил.
Спасибо птице – разбудила.
Я на отечество забил,
которое меня забыло.
По вечерам смотрю в окно
на сумрачную Палестину;
и сказки русские давно
я не рассказываю сыну.
Он шпарит на иврите, как
мне и не снилось – Аллилуйя!
По телевизору «Спартак»
продул «Баварии» вчистую.
А мне и дела нет. Дебил!
Ещё недавно лез без мыла!
Дождю спасибо – усыпил.
Спасибо птице – разбудила.

У моря

Распят на солнцепёке
и зноем пригвождён,
невидимые токи
летят со всех сторон.
Как если бы к обеду, —
скорей – на торжество,
гурману-людоеду
готовили его.

«Петушок на палочке…»

Петушок на палочке
стоит 8 коп.
Траурные саночки
тащат в гору гроб.
Бабка повивальная
плачь за упокой.
Счастье самопальное
тает за щекой.

«Играет пианист в квартире…»

С. М.

Играет пианист в квартире,
где останавливался Блок.
Ещё по сто, чтоб воспарили
и вознеслись под потолок.
А там под потолком, где громко
не распинается фоно
загадочная Незнакомка
прогуливалась в домино.
Одна! Без спутников, как раньше,
чуть постаревшая, но ей
к лицу сегодняшняя Russia
и тусклый отблеск фонарей.
Она глядит из-под вуали
глазами полными любви.
И отражается в бокале
безалкогольного аи.
И в полночь возле ЦДЛа,
как горностаевым манто
укутавшись метелью белой,
умчит с клиентом на авто.
А лабух не заметил даже
её присутствия, пока
парил в очередном пассаже
на мнооооооого выше потолка.

Школьный вальс

1.
Камень, ножницы, бумага,
камень, ножницы, бумага,
камень, ножницы, бумага —
на кону стоит герла.
Недотрога и кривляка
старшекласснику дала.
Всё смешалось: боль и злоба,
пидманула-пидвела,
пьют, отвергнутые оба,
бормотуху из горла.
2.
Неравная борьба.
Ах, Дунька Кулакова!
Выдавливать раба
по капле, чтобы снова
над фоткою рыдать
коленопреклоненно,
ни думать, ни гадать,
как вырваться из плена.
3.
На пронзительной ноте прощальной,
персонажем из чеховских пьес
умереть – оттого, что прыщами
навсегда изуродован фэйс.
Жизнь окончена – скоро пятнадцать,
застрелиться и делу конец.
Будет знать, как с другим целоваться
одноклассница Н. Власовец.
4.
Да, мало ли, что остановит.
Да, мало ли, что тормознёт.
Портфель в сугроб.
Смотреть, как ловит
рыбак и видеть рыб сквозь лёд.
Успеть к уроку, еле-еле,
на парту грохнуться без сил,
вытряхивая из портфеля,
снег, посиневший от чернил.
И сочинить отмазку – типа,
что встретил инопланетян.
И плавать у доски, как рыба,
в правописании – ан– (-ян-).

Перелётная птица

А. А.

Лето красное пропела,
за окном декабрь, блядь,
в результате залетела
к орнитологу в тетрадь,
где застряла до весны —
больно клеточки тесны.

«Меня будильник не вернул с того на этот свет…»

Меня будильник не вернул с того на этот свет,
и звон, переходящий в гул, почти сошёл на нет
– Поторопись, – сказал отец, – иначе навсегда
ты здесь останешься, глупец, до Страшного суда.
Ты задержался, и теперь – одна, всего одна,
и та полузакрыта дверь, ведущая из сна.
Я помогу тебе, но ты, имей в виду, сынок:
вернувшийся из темноты смертельно одинок.
И в этом нет ничьей вины. Ты сам того хотел…
И ангел голосом жены «Шма Исраэль» пропел.

«Температура 38…»

дочери

Температура 38
и 5 сегодня у меня,
и участковый – «Нет, не косит» —
освобождает на три дня.
Ангина. Пушкинская проза
звенит бубенчиком во мгле.
И граффити Деда Мороза
На следующую страницу
Другие книги автора Феликс Чечик
Ваши рекомендации