«Ну что дети, скажем прощай детскому дому!» – громко произнесла молодая, красивая женщина. Её открытая улыбка, обнажавшая белые зубы, и вьющиеся светлые волосы удачно дополняли образ доброй тёти.
Дети радостно замахали руками, издавая нечленораздельные для постороннего слуха звуки, не до конца понимая смысла происходящего, но довольные любым переменам в своей скудной на события жизни.
«Ура!» – выкрикнула девочка в инвалидной коляске с диагнозом ДЦП. Она была постарше остальных и единственная при полном сохранён- ном интеллекте осознавала всю значимость их по- ездки.
А серый минивэн всё дальше увозил детей с особенностями развития от казённого учреждения, где тянулось их никому не заметное существование, навстречу новой незнакомой жизни, о которой им так много успела рассказать добрая тётя. Девочка мечтательно улыбалась, наблюдая в окно за мелькающими домами, деревьями, людьми, будоражащими детские фантазии о новой жизни, жизни в настоящей семье. Водитель машины включил весёлую музыку и дети радостно загудели. Редкий румянец окрасил бледное лицо счастливой девочки. Утомлённая от избытка эмоций она откинула голову назад и незаметно для себя вдруг заснула под звуки музыки и мерный кач едущего автомобиля.
Тряска в салоне разбудила её, когда за окошком уже ничего не было видно. Привыкая заспанными глазами к вечернему полумраку девочка осмотрелась вокруг. Кто-то из детей спал, кто-то, как она сама, проснувшись озирался по сторонам. Тело неприятно ломило от долгой езды, из-за духоты болела голова. Мальчик с аутизмом с присущим его диагнозу особым чувством тревожности вдруг начал кричать. Двое других детей с синдромом Дауна сдерживавшие себя до этого момента теперь тоже захныкали. И вот уже остальные дети, уставшие, не привыкшие к дли- тельным поездкам, стали подавать тревожные голоса, которые совсем чуть-чуть и грозились перерасти в один многоголосый ор. Водитель раздражённо посмотрел в зеркало заднего вида на детей, на женщину, чья прежняя приветливость куда-то испарилась.
«Тихо!» – резко выкрикнула блондинка, и дети, не ожидавшие от неё такой перемены в на- строении, но за свою короткую жизнь уже хорошо знакомые с человеческим насилием, тут же притихли, кроме мальчика с аутизмом, который несмотря на страх никак не мог подавить в себе бесконтрольную панику.
«Всё, хватит, замолчи!» – закричала она. С трудом давя в себе звуки мальчик немного притих. «Просто устала», – попыталась оправдать поведение женщины, тем самым успокаивая себя, девочка. Но сомнения всё-таки вкрались в головку ребёнка, привыкшего никому не доверять, поэтому она решила проверить свои подозрения.
– Тётя, а кто они?
– Ты про кого? – не поворачиваясь сухо спросила блондинка девочку.
– Ну, родители.
– Они хорошие люди.
– А где они живут?
– Где живут? В Америке.
– В Америке?
– Да, в Америке.
«В Америке», – повторила мечтательно девочка, не желая больше думать ни о чём, что могло бы помешать её тихой радости.
Вдруг мальчик с аутизмом не справившись с собой снова начал биться в истерике.
– Да, бл…, сделай что-нибудь! Я сейчас чиканусь! – закричал на блондинку водитель.
– А что я сделаю?
– Откуда я знаю? Это твоя работа!
Его слова задели её, и вспыхнувший в ней гнев быстро нашёл выход.
«Заткнись я сказала!» – взорвалась она по- дойдя к мальчику и сильно ударила его ладонью по щеке, затем ещё, и ещё раз, теряя над собой контроль. Мальчик закричал уже от боли и закрыв лицо руками, крепко сжал зубами рукав своей куртки, чтобы как-то заглушить не прекращающийся вой. «Всё, тихо!» – снова закричала женщина. Дети замерли, испуганно смотря на перекосившееся от злости лицо женщины. «Скоро будем уже, потерпите!» – сказала примиряюще женщина, поняв, что сорвалась раньше времени.
Девочка внимательно наблюдала за женщиной. Она не могла знать, что может их ждать впереди, но теперь вдруг ясно осознала, что их обманули, впереди опасность! Теперь ей хотелось только одного, вернуться в привычные стены детского дома, которые так ненавидела. Справившись с охватившим её страхом она снова обратилась к блондинке, где-то в глубине души возможно ещё надеясь, что ошибается.
– Тётя.
– Что? – последовал раздражённый, металлический голос.
