Есть ли она, любовь? Двадцать лет назад я бы ответил, что да. А сейчас…
Не знаю, кто из нас изменился. Я или моя жена. А возможно, что оба. Но я не чувствую того, что раньше. К жене. А вот к её, свалившаяся на нашу голову племяннице… Да. Она провоцирует меня на массу эмоций.
Иногда мне хочется сжать ее тонкую шейку, заткнуть дерзкий ротик поцелуем. Рядом с ней моя кровь бурлит, вскипает. Я пытаюсь, борюсь с этими чувствами. Но они не поддаются контролю. Меня, как магнитом тянет к ней.
Прохожу мимо ее комнаты и не замечаю, как толкаю дверь. Ноги сами несут меня к ней.
Снежа, дикий ёжик, которая всегда огрызалась и провоцировала меня, вздрагивает и роняет футболку. Она стоит у окна. Жалюзи светлыми полосками отбрасывают тени на белоснежную кожу, по ключице течет капелька воды, упавшая с мокрых волос, задерживается на остро торчащем соске и падает вниз.
Зажмуриваюсь. Пытаюсь остановить демонов, что нашептывают: взять. Вкусить ещё раз этот сладкий, запретный плод. Насладиться её страстными криками.
Сопротивляюсь. Проигрываю.
В несколько шагов преодолеваю расстояние между нами, бросаю взгляд на собранный чемодан.
– Куда-то собралась? – спрашиваю охрипшим от возбуждения голосом. Она очухивается, прикрывает упругую грудь рукой. – Я уезжаю, – худенькие плечики расправляются. Она с вызовом смотрит на меня.
– Я так больше не могу. Ты, и то что между нами было… Всё это мерзко и неправильно.
– Снежа, – ласково говорю, провожу носом по виску. Её кожа пахнет дурманяще. Ванилью и ей самой. Хватаю за талию. Она отталкивает меня.
– Миша. Как ты думаешь. Каково мне? После всего того, что между нами было? Спать здесь, зная, что за стенкой ты в одной постели с ней! Моей тетей! – по щеке катится слеза, она зло стирает ее. – Я. Уеду! Сейчас!
– Я тебя не отпускаю! – поднимаю её на руки. И не слушая возражений, тащу на кровать. Она сопротивляется, брыкается. Но ее зеленые ведьминские глаза, горят возбуждением. Наши рты сталкиваются, языки борются друг с другом. Весь жар концентрируется внизу. Руками ощущаю бархат кожи, и зверею. Моя!
Мозг отключается. Снежа пытается слабо сопротивляться, я кусаю её за шею, одновременно снимая эти чёртовы короткие шорты, которые никак не помогают мне остыть. Нахожу гладко выбритый лобок и провожу по мокрым складочкам.
– Скажи, что ты не хочешь меня?
– Не хочу! – упрямо заявляет она, закатывая глаза от удовольствия. Мои пальцы порхают, едва касаясь. Дразнят. Не дают того, что она хочет.
– Врушка, – широко улыбаюсь, развожу стройные ножки, наваливаюсь на нее. Прикусываю торчащий сосок, зализываю. Она хватает меня за голову и притягивает ближе.
– Твои сиськи охуенные. Хочу загнать между ними член. – она всхлипывает. Её так же, как и меня заводят грязные словечки. Черные зрачки расширяются, она неосознанно трется об пах промежностью.
– Хочу твой член, – будоражаще-низким голосом говорит порочная девочка. – Трахни меня. Как в последний раз, – я превращаюсь в зверя.
Сдергиваю с себя одежду, она помогает мне, обхватывает ногами, не вырваться. Да я и не смогу. Слишком глубоко засела под кожу.
– Хочу твою узкую дырочку, – говорю, протискиваясь внутрь. Туда, где был только я. И начинаю быстро двигаться, сжимая шею.
– Скажи, чья ты сучка?
– Твоя сучка… Ещё… Миша… Пожалуйста… Сильнее… – стоном выдает она, царапая спину. Метит меня. Чертовка. Вишневые губы приоткрылись, глаза лихорадочно горят.
Не чувствовал ничего подобного за всю жизнь. Мы падаем в бездну порока, летим с оглушительным свистом, под пошлые шлепки наших тел и ее криков. Кончаем одновременно, под триггер крутящийся в моей голове: твоя сучка.
Как всегда, после секса с ней чувство вины перед женой, перед Снежаной, что опять не устоял, придавливает меня к земле.
Мне нужно прийти в себя. Нужно, что-то решать. С одной стороны безумная, порочная страсть, с другой жена, с которой прожил двадцать, твою мать лет!
Быстро одеваюсь и выхожу.
Мне кажется, что я попал в дурацкий драматический фильм. Где главный злодей я.
Под дверьми, на корточках, сидит моя жена, Вика. Она поднимает зареванное лицо, пухлые, накаченные гелием губы дрожат.
– Как ты мог, Миша? И с кем?! С моей племянницей, которую я приютила. Как ты там её назвал? Сука? – она поднимается на ноги. И кричит уже не мне.
– Иди сюда, сука! Я тебе всё пакли повыдираю! – она тянется к ручке. Хватаю ее за руки.
– Пусти меня! Я ее грохну! – беру жену за талию и под виз и мат тащу в комнату.
– Кобель! Мерзавец! Не мог удержать член в штанах?! А эта, тварь! Вся в мамочку! – ворошу волосы. Не знаю что сказать.
Прости? Что мы давно живем как соседи? Что не хочу ее и схожу с ума по ее племяннице? Как вырваться из этой паутины, в которой мы все запутались?
