Я не вру. Если парень заходит в комнату и видит, что его девушка читает книгу с названием «Имя для младенца», он вполне может получить инфаркт.
– Я не специалист… – начал я, тщательно подбирая слова. – Хотя, нет, наоборот. И я совершенно уверен, что нам нужно кое-что сделать, прежде чем тебе потребуется читать данное произведение.
Сидни Сейдж, вышеупомянутая девушка и свет моей жизни, даже не подняла взгляд, хотя на губах ее промелькнула улыбка.
– Я готовлюсь к инициации, – сообщила она будничным тоном, будто речь шла о походе в парикмахерскую или в булочную, а не о вступлении в ковен колдуний. – Мне требуется «магическое» имя, которое они используют во время собраний.
– Ага. Имя, инициация. Серые будни, да?
Чья бы корова мычала. Я и сам – вампир, обладающий поразительной и трудной для понимания способностью к целительству и умением подчинять людей, но…
На сей раз меня вознаградили настоящей широкой улыбкой. Лучи послеполуденного солнца, проникавшие в комнату, озарили глаза Сидни, и в них засверкали янтарные искры. Потом Сидни заметила стопку коробок у меня в руках, и ее глаза тотчас округлились.
– А это что?
– Революция в музыке, – объявил я, почтительно сгружая ношу на пол. Затем я открыл верхнюю коробку и включил проигрыватель. – Один парень продавал свои вещи в кампусе, и я решил, что это знак. – Я занялся следующей коробкой – уже с пластинками – и достал «Слухи» «Флитвуд Мэк». – Теперь буду слушать музыку в чистейшем, можно сказать, виде.
Похоже, на Сидни ничего не произвело впечатления. Удивительно для человека, считающего мой «Мустанг» 1967 года выпуска – Сидни назвала его Ивашкинатором – своего рода святыней.
– Лично для меня цифровая музыка неплохая. И зачем выбрасывать деньги, Адриан? Я запросто загружу все песни, которые есть у тебя на виниле, на свой телефон.
– А те шесть коробок, которые пока лежат в машине, туда тоже поместятся?
Сидни изумленно моргнула и насторожилась.
– Адриан, сколько ты денег отдал за кучу хлама?
Я отмахнулся от вопроса.
– На платежи за машину у меня хватит. Впритык. – По крайней мере, мне не надо было платить за квартиру – я уже позаботился об этом заранее, но у меня хватало и других счетов. – Кроме того, мой раздел бюджета на подобные расходы вырос, потому что кое-кто заставил меня бросить курить и урезал выпивку.
– Я забочусь о твоем здоровье, – лукаво заявила Сидни.
Я сел рядом с ней.
– А я – о твоем и борюсь с твоей кофеиновой зависимостью.
Мы заключили сделку и создали своего рода группу поддержки. Я бросил курить и пил не больше одной порции в день, а Сидни сменила свое маниакальное сидение на диете на рациональный подсчет калорий и пила только чашку кофе раз в сутки. Кстати, ей пришлось тяжелее, чем мне. Сперва я думал, что буду вынужден сдать ее в центр восстановления для кофеиновых наркоманов.
– Ошибаешься, – обиженно буркнула Сидни. – У меня такой стиль жизни.
Я рассмеялся, потянулся к ней для поцелуя, и, как всегда, мир исчез. Теперь не существовало ни названий книг, ни пластинок, ни дурных привычек. Осталась лишь она и прикосновение ее губ, мягких и одновременно обжигающих. Окружающие уверены, что Сидни холодная и уравновешенная. Только мне известно о скрытой в ее душе страсти и жажде – ну, еще и Джилл, девушке, которая может заглядывать в мой разум, поскольку мы связаны сверхъестественными узами.
Когда я укладывал Сидни на кровать, у меня в голове опять пронеслась мимолетная мысль о том, что мы намерены совершить нечто запретное. Люди и вампиры-морои перестали смешивать свою кровь в Средние века, когда мой народ скрылся от чужих глаз. Мы сделали это из соображений безопасности, решили, что лучше будет, если мы сохраним наше существование в тайне от других. Сейчас и морои, и простые смертные (разумеется, алхимики) считают подобные отношения неуместными, а некоторые – дурными и извращенными. Но мне все равно. Мне плевать на все, кроме Сидни и ее прикосновений, сводящих меня с ума, хотя ее спокойствие и сдерживает бушующую во мне бурю.
Конечно, мы не выставляем наши чувства напоказ. Наш роман хранится в глубокой тайне, и нам приходится таиться и тщательно рассчитывать время. Но даже оно утекает сквозь пальцы. Сегодня мы действовали по спланированному сценарию. Последний урок у Сидни отведен под самостоятельные занятия. Снисходительный преподаватель позволяет ей уйти раньше, и у нее появляется возможность приехать ко мне. Мы тратим наш драгоценный час на поцелуи и объятия – или разговоры. Но чаще – на поцелуи, еще более неистовые из-за давления, под которым мы живем. Затем Сидни возвращается в кампус, как раз к тому моменту, когда ее прилипчивая и ненавидящая вампиров сестра Зоя влетает в их общую комнату.
У Сидни имеются свои внутренние часы, которые, наверное, оснащены сигнальным звонком. Я думаю, это часть ее врожденной способности следить за сотней вещей одновременно. Я так не умею. В данные секунды я, например, был поглощен исключительно тем, как стащить с Сидни блузку, и думал, получится ли снять с нее бюстгальтер. Увы, пока мне не очень везло.
