М. г.!
Позвольте мне обратиться к посредству вашего уважаемого журнала для указания на некоторый неприятный казус, уже в другой раз повторяющийся со мною в течение моей литературной карьеры.[1] В начале нынешнего года я написал небольшую вещь, озаглавленную «Рассказ отца Алексея». Знакомый мне редактор небольшого парижского журнала «La Republique des lettres», которому я обещал свое сотрудничество, попросил у меня позволения поместить в своем издании перевод этого рассказа. Я согласился; самый же оригинал препроводил в редакцию «Вестника Европы» (он, вероятно, будет помещен в майской книжке этого журнала). И вдруг этот рассказ, переведенный с французского под заглавием «Сын попа» («Le fils du pope»), появляется в фельетоне «Нового времени» – да еще с таким подстрочным замечанием, что читатели могут, пожалуй, принять этот перевод за принадлежащий мне русский текст. Одна газета точно так же поступила несколько лет тому назад с одной моей повестью, немецкий перевод которой появился недели за две до напечатания русского оригинала. Но я не ожидал такой бесцеремонности со стороны г. Суворина. Оказывается, что я ошибался.
Мне остается заметить, что в переводе «Нового времени» совершенно пропал тон рассказа, вложенного мною в уста священника; кроме того, я, уже после напечатания французского текста, прибавил немалое число отдельных штрихов…[2] и потому смею надеяться, что напечатание «Рассказа отца Алексея» в «Вестнике Европы» не покажется лишним.
Позвольте мне кстати прибавить несколько слов по поводу критических замечаний г. Тора (в том же «Новом времени») на переведенную мною легенду Флобера «Св. Юлиан Милостивый». Я не стану входить в препирательство с г. Тором насчет достоинств самого произведения: у всякого свой вкус. Мне хочется только представить несколько возражений против упреков, делаемых г. критиком собственно моему переводу.[3] С двумя из них я готов согласиться: лучше было бы сказать «с пеной у рта», чем «с пеной во рту»; и слово «зияли» следует заменить другим, например, словом «рдели». Но почему «повелевать пространством», или «Если бы я не захотел… однако?», или «сон или действительность – то было» и т. д., или «Его собственная особа ему претила» – галлицизмы? Подобные обороты встречаются и под пером наших лучших писателей и в устах русских людей, в живой речи. Г-н Тор особенно недоволен тем, что у меня сказано «обитать замок», т. е. тем, что я употребил этот глагол с винительным падежом. Я очень хорошо знаю, что это считается у нас галлицизмом, и что глагол «обитать», как глагол действительный, не существует в наших словарях. Но тут я поступил сознательно, преднамеренно, – и вот какие меня к тому побудили причины.
Во 1-х. Глаголы средние у нас не имеют страдательного причастия; а слова «обитаемый», «необитаемый», как известно, в постоянном употреблении.
Во 2-х. Средние глаголы не образуют отглагольных существительных на «атель» и «итель», а мы все говорим «обитатель».
В 3-х. Страдательные причастия одних лишь действительных глаголов управляют творительным падежом: «окруженный людьми»… «обитаемый людьми». (Немногие причастия вроде: «сгораемый» (от «сгорать») – которые составляют как бы исключение из первого приведенного мною правила, – не управляют творительным падежом и имеют характер прилагательного).
И в 4-х. Я, быть может, ошибаюсь, но в глаголе «обитать» с винительным мне чувствуется оттенок постоянства, долговечности, которого нет в том же глаголе с предложением: в. «Племя кельтов обитало всё пространство земли между» и т. д. «Я тогда обитал в этом замке» и т. д.
Из всего этого выходит, по моему мнению, что глагол «обитать» принадлежит к числу глаголов, которые допускают оба наклонения; действительное и среднее.
Хотя г. Тор, конечно, в видах иронии, и величает меня авторитетом – но я им себя не признаю и охотно готов склониться перед настоящими авторитетами, знатоками языка, если им угодно будет доказать мне мою ошибку; причислить же к ним г. Тора я, при всей доброй воле, не могу.
Прошу вас, м. г., извинить длинноту этого письма, а также принять уверение в совершенном уважении и т. д.
Иван Тургенев
Париж, 11/23 апреля 1877 х.
Печатается по тексту первой публикации: «Наш век», 1877, № 48, 19 апреля.
В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. XII, стр. 395–397.
Беловой автограф – БА (отрывок, 1 стр.) хранится в ИРЛИ, ф. 293, оп. 1, ед. хр. 14645, № 188.
Поводом для письма послужили следующие обстоятельства. В начале 1877 г. в парижском журнале «La Republique des Lettres» (1877, vol. III, serie 2, 28 janvier, 4 fevrier, 11 fevrier) с ведома Тургенева был напечатан французский перевод «Рассказа отца Алексея» (под заглавием «Le fils du pope»). Оригинальный текст рассказа с некоторыми добавлениями по сравнению с переводом Тургенев 29 марта/10 апреля 1877 г. выслал M. M. Стасюлевичу для публикации в «Вестнике Европы» (см.: Т, Письма, т. XII, кн. 1, стр. 131, а также наст. изд., т. XI, стр. 533–542). Но еще до публикации в «Вестнике Европы» рассказ неожиданно для писателя появился в «Новом времени» (1877, №№ 395 и 396, 6/18 и 7/19 апреля) в обратном переводе с французского, под заглавием «Сын попа», с подстрочным примечанием А. С. Суворина: «Этот не являвшийся еще на русском языке рассказ И. С. Тургенева помещен в февральских нумерах «Republique des Lettres»«. Незадолго до этого там же с резкой недоброжелательной критикой тургеневского перевода «Легенды о святом Юлиане Милостивом» Флобера выступил В. П. Бурении под псевдонимом Тор (см.: наст. изд., т. XIII, стр. 684–686).
