Все были согласны, что для пикника у Висячей скалы выдался отличный день – сияющее летнее утро, теплое и безветренное. Завтрак прошел под стрекот цикад, облепивших мушмулы, что росли под окнами столовой, и под жужжание пчел, летавших над анютиными глазками вдоль дорожки. Опрятные клумбы пылали большеголовыми георгинами, склонившимися к земле, ровно стриженные газоны нагревались от поднимавшегося все выше солнца. Садовник уже поливал гортензии, что прятались в тени кухонного крыла в задней части строения. Воспитанницы колледжа миссис Эпплъярд давно проснулись, с шести часов утра разглядывали чистое безоблачное небо, а теперь порхали в своих нарядных легких платьицах, будто стайка взволнованных бабочек. Долгожданный ежегодный пикник должен был пройти в субботу, на которую выпал День святого Валентина, традиционно отмечавшийся четырнадцатого февраля посредством обмена открытками и безумно романтичными посланиями. Были они при этом строго анонимными – как дань уважения томящимся от любви воздыхателям. Правда, в течение учебного года единственными в школе мужчинами, которым можно было хотя бы улыбнуться, оставались мистер Уайтхэд, пожилой садовник-англичанин, и Том, рабочий из Ирландии.
Пожалуй, лишь директриса не получала в этот день поздравлений. Все прекрасно знали, что миссис Эпплъярд не одобряет День святого Валентина и дурацкие открытки, которые только прибавляли горничным работы – все каминные полки были ими заставлены до самой Пасхи. Вытирать пыль становилось так же трудно, как после ежегодного вручения наград. А ведь каминные полки – просто загляденье! Две из белого мрамора в вытянутой гостиной поддерживались парой кариатид, крепких, как бюст самой Мадам; остальные, из резного и гнутого дерева, были украшены тысячами переливающихся зеркал. В тысяча девятисотом году колледж Эпплъярд уже являлся безнадежным архитектурным анахронизмом среди австралийской равнины, словно здание попало не в то время и не в то место. Навсегда останется загадкой, почему для строительства выбрали именно эту часть малолесной земли в нескольких милях от деревушки Маседон у подножия горы. Тонкий извилистый ручеек, сбегавший по склону у края участка площадью в десять акров, вряд ли мог вдохновить на постройку особняка в итальянском стиле, как и вид окутанной туманом вершины горы Маседон к востоку от противоположной части дороги, открывающийся кое-где среди завесы жилистых эвкалиптов. Тем не менее, особняк был построен, да к тому же из крепкого каслмейнского камня, на долгие времена. Первый владелец, чье имя давным-давно было забыто, прожил в нем всего год или два, а потом огромное уродливое здание опустело и было выставлено на продажу.
Благодаря английскому садовнику мистеру Уайтхэду, который до сих пор здесь работал, огромная территория – огород, клумбы, свинарник с курятником, фруктовый сад и теннисные корты – поддерживалась в идеальном порядке. В каменной конюшне можно было найти несколько экипажей в отличном состоянии. Безобразные викторианские предметы мебели выглядели как новые. Мраморные каминные полки привезли прямиком из Италии, плотные ворсистые ковры – из Аксминстера в Англии. На лестнице из кедрового дерева античные статуи держали над головами масляные лампы, гостиная щеголяла роялем, а в день рождения королевы Виктории с квадратной башенки, куда вела узкая винтовая лестница, можно было даже вывесить флаг Соединенного Королевства. Особняк, стоящий на Бендиго-роуд за низкой каменной стеной, моментально впечатлил миссис Эпплъярд, приехавшую из Англии с неплохими сбережениями и рекомендательными письмами, адресованными самым важным австралийским семьям. Ее карие глаза, всегда внимательно глядевшие вокруг в поисках выгодной сделки, сочли здание идеальным местом для элитного и, естественно, дорогостоящего пансиона – а еще лучше, колледжа – для девочек. Миссис Эпплъярд немедленно приобрела дом со всем, что к нему прилагалось, включая садовника, чем привела в восторг агента по недвижимости, который, показывая ей особняк, был готов снизить цену при условии расчета наличными. Вскоре миссис Эпплъярд въехала в свое новое жилище.
Неизвестно, имелся ли у директрисы «Колледжа Эпплъярд» (именно такая вывеска в виде солидной таблички с золотыми буквами сразу появилась на железных воротах громоздкого сооружения) опыт в сфере образования. Да это и не имело значения. Седеющие волосы, уложенные в высокую прическу с валиком, и пышная грудь, контроль и дисциплина, отражавшиеся на внешности не меньше, чем в честолюбивых замыслах, камея с портретом покойного мужа… Статная незнакомка выглядела как типичная английская директриса, которую и ожидают увидеть родители, а соответствующий вид, как известно, составляет полдела в любом коммерческом предприятии, от уличных представлений до получения займа на бирже. Колледж с первого дня работы ждал успех, а к концу первого года заведение принесло хорошую прибыль. Все это происходило примерно за шесть лет до начала нашего повествования.
