Зимние ночи в Заполярье необычайно длинные и тёмные.
В детстве ясными морозными вечерами, гуляя в одиночестве, я часто выходил по заснеженной и укатанной до зеркального блеска лесной дороге за пределы родного посёлка. Туда, куда уже совсем не доходил свет электрических огней. И над моей головой простиралось бескрайнее звёздное небо.
Звёзды! Огромные, сияющие необычайно яркие и едва-едва заметные, – мириады безмолвных, призывно мерцающих светлячков в сказочных переливах северного сияния.
И, всматриваясь в эту бездонную глубину, на какие-то мгновения моё сердце замирало, наполняясь трепетным восторгом, и в сознании спонтанно и неизменно
возникал один и тот же неразрешимый вопрос:
Где же всё это находится? И где начало и конец этой невообразимой звёздной бездны?
Где таится начало всех начал, вбирающее в себя пространство и время всех вселенных?
И есть ли оно вообще?
И иногда на какой-то миг и, это случалось почти всегда неожиданно, словно едва заметное и молниеносное касание невесомым пёрышком, – и я вдруг содрогался от одного пронзительного и неизъяснимо загадочного ощущения! Глубочайшей сопряжённости и единения всего сущего, в котором я пребываю, и пребуду всегда – во все времена! Оно охватывало всё моё человеческое существо. И на какое-то мгновение всё это звёздное великолепие словно бы исчезало и растворялось во мне самом, в каком-то неведомом изначальном Истоке самого моего существа.
Сознание – неуничтожимо! И Оно всё, что есть.
И каждый раз это пронзительное ощущение длилось во мне лишь одно мимолётное мгновение. В котором, казалось бы, прояснялось всё, – и «оно» тут же растворялось и исчезало бесследно. И все мои отчаянные попытки хоть как-то его удержать, понять, продлить, хоть ненадолго, – были тщетны. Оно неизменно ускользало, едва-едва коснувшись, продолжая завораживать и призывно манить. А мучившие меня вопросы, на какой-то момент получали во мне своеобразное и совершенно отчётливое разрешение, выражая себя просто и ясно:
– Где это всё находится? – Нигде.
– Когда всё это происходит? – Никогда.
– Кто всё это создал? – Никто.
И это никогда и никуда не исчезнет. Оно пребудет здесь всегда.
И какая-то сокровенная и несокрушимая суть моего человеческого существа находилась где-то по ту сторону «жизни и смерти», пространства и времени. Словно «всё, что есть и ни есть, – всё это», – во мне. И «всё это» – я. И это всё нераздельно. Все звёздные миры появляются и исчезают во мне. Я – это нетленность сознания, вбирающая в себя всё. За пределами всех представлений, за пределами всех пространств и времён.
И в этот кратчайший миг во мне не было ничего существенного, «за что можно было бы зацепиться», всё было готово раствориться в этой пугающей чёрной Бездне. Но, как бы я не старался заглянуть в её глубину, меня тут же выталкивало обратно, в привычное состояние обособленности, недоумения, смятения и страха.
И эта Бездна словно бы ничего не ведала ни о пространстве, ни о времени, —
Ничего!
И в то же время во всём этом был некий таинственный и неиссякаемый изначальный Источник жизненности и силы, охватывающий собой «всё» и «ничто», – Одновременно!
И за её пределами «ничего не было». Но Ничего не было «по-настоящему крепкого» и в Ней самой. Всё подвергалось постоянному изменению, ни одно мгновение не было повторением другого, но при этом, все различия были иллюзорны, все противоположности иллюзорны и представляли собой лишь лёгкую рябь на поверхности тихого лесного озера. И всё, что мне удавалось «вынести» из этого переживания, – это ощущение абсолютной ясности. Впрочем, как только я устремлял на неё свой взгляд, стремясь её зафиксироватьв своём сознании, – эта ясность тут же меркла и улетучивалась, не оставляя никакого следа. И я вновь был отторгнут и выброшен в это ощущение бесприютной тоски и недоумения. И нет здесь ничего «по настоящему» надёжного, фиксированного и крепкого, на что можно было бы опереться.
