К тому времени, когда они добрались до первой развилки, ветер усилился и поменял направление – теперь он дул прямо с севера, откуда-то из-за канадской границы. Сразу сделалось намного холоднее, небо быстро потемнело, низкие тяжелые тучи ползли вслед за ветром. Полноценного дождя еще не было, но на ветровом стекле, то и дело возникали одиночные капли и частота их появления не предвещала ничего хорошего. Казалось, еще совсем немного и повалит полноценный снег.
Дэвидсон ненавидел холод, ненавидел осень и персонально ненавидел этот отвратительный штат, где уже в конце октября невозможно выйти на улицу без утепленной куртки. И это в то время, когда у всех нормальных людей еще даже купальный сезон не закончился.
Свою работу он тоже начинал ненавидеть. Нужно было заканчивать со всем этим дерьмом еще год назад, сразу после возвращения из Афганистана. После того как он просидел два года среди скал, песков и верблюдов, потерял там последние остатки здоровья и, заодно, окончательно утратил веру в здравомыслие нынешних американских властей, вполне уже можно было подумать и чем-то более спокойном. Пришлось бы, конечно, немного затянуть пояс, но, за то время пока он гонялся за талибами, его банковский счет довольно прилично вырос, и если не швырять направо и налево, вполне можно было протянуть какое-то время, и, в конце концов, он точно смог бы нормально устроиться. Так, чтобы больше не нужно было мотаться по всей стране и морозить задницу в таких местах, где наверняка давно уже передохли от холода даже белые медведи.
Ветровое стекло сплошь покрылось мелкими капельками, они уже мешали обзору и сидевший за рулем Коули включил дворники. Они принялись со скрипом размазывать дождевую воду вместе с принесенной ветром грязью.
Снаружи промелькнул указатель, сообщающий, что они только что пересекли муниципальную границу города Санкшенвилль , штат Мэн, население три с половиной тысячи человек. Кроме оного указателя других свидетельств наличия вокруг хоть каких-то признаков человеческого жилья по прежнему не наблюдалось, с обоих сторон узкое шоссе стискивал сосновый лес. Правда, довольно далеко впереди Дэвидсон заметил несколько выступающих из-за деревьев крыш. А еще через несколько минут справа от них, на расчищенном от подлеска участке даже возникла бензоколонка, возле которой стояли целых пять автомобилей.
– С чего начнем? – спросил Коули – Сразу к шерифу?
Дэвидсон покачал головой.
– Давай лучше в муниципалитет. Возможно, там нас не ждут… Или ждут, но еще толком не успели подготовиться. Устроим им небольшой сюрприз.
Коули кивнул и, дождавшись перекрестка, свернул туда, где, по всем правилам, должен был бы располагаться центр города. Или то, что здесь принято под этим понимать.
Между деревьями замелькали стены домов – того же самого грязно серого цвета, как и все в этом Богом позабытом штате. С первого же взгляда на них становилось понятно, что Санкшенвилль явно знавал времена и получше – в большинстве домов, судя по всему, никто не жил, причем уже достаточно давно. В тех, что удалось рассмотреть Дэвидсону, окна были частью заколочены, а частью просто выбиты, ничем не закрепленные ставни хлопали на ветру, во дворах и на подъездных площадках горами валялся всевозможный мусор. Почти везде были заборы, но выглядели они так, как будто поставлены были еще во время Войны за испанское наследство. Кроме того, они не проехали и пяти кварталов, а Дэвидсон насчитал семь брошенных автомобилей, от двух из которых остались только черные, полностью выгоревшие каркасы.
Людей им практически не встретилось – возможно, конечно, в этом была виновата омерзительная погода. Лишь несколько неопрятного вида мужиков в желтых дождевиках, уныло ковыряли землю возле красно-белого переносного знака «Осторожно! Дорожные работы», да двое подростков лет 17-и, устроились на веранде одного из пустующих домов, передавая друг другу нечто, спрятанное во вместительный бумажный пакет. И те и другие, проводили их машину долгими взглядами, полными совершенно нескрываемой ненависти. Один из подростков показал им вслед средний палец.
– Какой милый городок, – заметил Коули. Он сбросил скорость почти до нуля, пытаясь высмотреть какой-нибудь указатель, проливающий свет на то, в какой стороне располагается местный муниципалитет, – И какие дружелюбные аборигены. Не черта не понятно куда ехать, и я что-то сомневаюсь, что нам тут любой с радостью укажет дорогу.
Дэвидсон саркастически хмыкнул и исподлобья глянул на напарника. Молокосос даже близко не представляет себе, что такое, когда имеешь дело с по-настоящему «дружелюбными» аборигенами, только и ждущими момента, когда ты отвернешься или, хотя бы, на секунду позволишь себе расслабиться.
На самом деле, Коули вовсе не был таким уж зеленым юнцом, о чем Дэвидсон, разумеется, прекрасно знал. Всего на пару лет младше его самого и с более чем внушительным послужным списком. Например, входил в одну из оперативных групп по расследованию бостонского теракта, почему, собственно, и был навязан Дэвидсону в напарники – как агент уже неплохо знакомый со спецификой Новой Англии. Но, после близкого знакомства с афганскими скалами, Дэвидсон уже не мог полноценно воспринимать людей, которым не пришлось на собственной шкуре испытать того же, что и ему. Все они здесь для него теперь были не более чем напыщенными желторотыми сосунками. Выстроить их дружными рядами и отправить разгребать бедуинское дерьмо – здорово прочищает мозги.
