Вы умеете мечтать? Знаете, я вдруг поняла, что мечтать – это искусство. Мечтать нужно осмотрительно, не ляпать мечты без разбору, и формулировать мысли крайне обдуманно. Наши желания, это как мешок с мокрыми леденцами – ты думаешь, что выхватил один, но в одно мгновенье леденец выскальзывает и в ладони остаётся такой же, но на самом деле немного другой. Наверное, я путанно объясняю. Попробую более предметно.
Вот я, например, каждый год мечтаю встретить Новый год в кругу семьи. Ну, вы знаете, чтобы домашняя ёлка, рядом любимый человек. Казалось бы, всё правильно, да? А как бы не так! Ни фига! Получается всё немного иначе…
Думаю, всё потому, что с желаниями надо поаккуратнее, более вдумчиво, что ли. Дело в том, что уже который год, примерно к середине декабря очередные мои отношения успешно разваливаются, не дожив до католического Рождества, а в канун Нового года я еду к родителям. И там, возле домашней ёлочки, в кругу любящей семьи провожаю старый год. Мама усиленно закладывает в меня оливье, заливную рыбу, жаркое из кролика и прочие новогодние изыски; папа снова и снова (всегда в последний раз) предлагает проводить уходящий год. Когда лицо устаёт улыбаться, желудок готов лопнуть, а внутренних сил терпеть сочувствие по очередным пропавшим в старом году отношениям у меня не остаётся, я тихо звоню подружке детства, живущей двумя этажами ниже и сбегаю к ней.
И не нужно думать, что там нет сочувствующих взглядов, вздохов и фраз типа, а давайте выпьем за новую любовь в Новом году! Всё в наличии. Просто с мамой я ем и немного пью, а с подружкой пью и немного ем.
Первое января. Утро (день?). Голова раскалывается, всё ещё хочется спать, и организм снова требует еды. В подтверждение моих мыслей в животе тихо заурчало.
– Вчера ему мало было, что ли? – обратилась я в никуда.
Я сползла с постели, и, потирая глаза кулаком, поплелась ставить чайник. Кофе – это сейчас самое то. Чайник тихо щелкнул и отключился. Растворимый кофе не самый лучший выбор, но с молоком пойдет. В поисках молока я открыла холодильник. Тарелки, салатники, судочки – полки ломились от продуктов. Готовила я, как и мама – на большую семью. С одним нюансом – семьи не было.
Я с тоской посмотрела на селедку под шубой, и положила немного на тарелку. Достала пару мандаринок и обветренный бутерброд с красной икрой. Сгрузив всё на большой поднос, и аккуратно поставив до верха наполненную чашку с кофе, я медленно двинулась к ёлке и телевизору.
– Филька! Филечка!
Поставив поднос на столик и упав на диван, вспомнила, что где-то должен быть кот, к тому же голодный, но на зов никто не отозвался.
– Филяшка, ты где прячешься, спишь что ли?
Испугавшись за свою живность, свесилась с дивана, и осмотрелась вокруг. Рыжее чудовище мирно спало под елкой, уткнувшись носом в тарелку с остатками оливье.
– Чудеса!
Я потихоньку взяла лохматое толстенькое тельце на руки и, положив рядом с собой, укрыла нас пледом. Кот тихо мяукнул, мурлыкнул и снова заснул, уткнувшись носом мне в ухо.
Посмотрев на еду в тарелке, я принюхалась, и поняла, что запаха уже почти не чувствую. На большом блюде среди можжевеловых веточек и еловых шишек лежали помандеры. Апельсины, красиво утыканные гвоздикой, наверняка источали аромат, но сегодня не для меня.
– Это от обжорства, – с грустью подумала я, разламывая мандаринку. – Спасибо тебе, мама, что я больше не хочу есть.
Аромат цитрусовых приятно защекотал в носу и исчез. Холодные сочные дольки быстро закончились, по телеку трещали новогодние программы прошлых лет. Я свернулась калачиком, подоткнула плед по ноги, покрепче обняла кота и под пение очередной престарелой эстрадной дивы уснула.
Мокрый Филькин нос тыкался мне в щеку. Кот трогал меня лапой, и вот-вот должен был заорать, требуя пропитания.
– Не дождешься, – тягучий голос пробрался сквозь сон и вытянул оттуда, – не попрошу. Хватит спать, нам пора.
Рыжая морда морщила передо мной розовый нос, топорща усы. Филька, склонив голову набок, внимательно смотрел на меня, сонно закатывая хитрые глазищи.
Я глянула на закупоренную бутылку шампанского, безрезультатно поискала глазами пустые бутылки из-под алкоголя.
– Спокойно, – вещал кот, вылизывая лапу, – не пила. Ну, и чего ты разлеглась? Там принц заждался, а ты валяешься в такой вечер!
Тряхнув головой, я понадеялась согнать навязчивое рыжее видение.
– Я спокойна, я совершенно спокойна…
– Да ладно тебе! Ты что, и вправду надеялась, что я никогда не заговорю? – Филька противно хихикнул. – Хочешь, расскажу тебе, какая ты домой пришла?
– Не хочу, – скинув противное животное резким движением на пол, попыталась подняться с дивана.
– Ладно тебе дуться. Не буду я ничего рассказывать, даже соседям. Тебе нужно умыться, и мы к принцу отправимся.
«Достал меня своим принцем! А может грибочки были не свежие, а звуковые галлюцинации… Точно! Это ботулизм! Скоро я умру – нужно хотя бы душ принять».
Горячие струи воды медленно, но качественно приводили меня в чувство. Жизнь налаживалась, но это не отменяло наличия в комнате говорящего кота.
– Люся, выходи!
Кот орал и царапал дверь в ванную.
– Филька, брысь! Сейчас дам тапочкой! – я забыла, что могу выслушать достойный ответ. – Ой!
