Поезд прибывает в Зеленецк
***
К сожалению или к счастью, мне досталась нижняя полка в совершенно пустом купе. Поезд в Зеленецк не пользовался популярностью у пассажиров.
При отъезде из Северного города несколько человек собрались в коридоре обсудить, что теперь-то поезда не такие, как раньше, а вот в стародавние времена люди ездили стоя, настолько были переполнены вагоны. Я с любопытством приоткрыла дверь и увидела двух колоритных персонажей. Пожилая женщина в пестром ситцевом халате, одной рукой придерживая его на полной груди, уплетала огромный, в половину батона бутерброд, на котором умещалось не менее полпалки колбасы твердого копчения в окружении рюшечек зеленого салата, политых майонезом и обложенных аккуратно нарезанными свежими огурцами. Ее собеседник, молодой военный, пытался ретироваться, но женщина пустилась в воспоминания о своей далекой молодости и, жуя бутерброд, плавно вела летопись поездов, которые ранее были назначены в Зеленецк:
– Шесть лет назад еще ходил Мариупольский поезд, а его я помню с юных лет. Под конец каникул на него билетов было не достать. Да что там не достать! Просто не сесть в вагон…
Тут я краем уха уловила движение на пустующей верхней полке, куда был положен мой походный рюкзак. На купейный столик упало несколько черных и седых волосков, из чего я заключила, что Перес заинтересовалась диалогом.
– …три года потом мы ездили через Белоруссию.
И верно: в зеркале приоткрытой двери показалось сначала большое мохнатое ухо, торчащее из рюкзака, а затем и покрытая морщинами мордочка, которая приняла загадочное выражение при виде гигантского бутерброда.
– …ты совсем молодой и не можешь представить, какие удобные были вагоны! А сейчас все новые вагоны продают за границу, – поведала пассажирка своему собеседнику.
– Да, поезда нынче не те! – сказал скрипучий голос из моего рюкзака.
– И вы так думаете? – просияла дама в ситцевом халате, обращаясь ко мне, и, опасно высоко держа свой гигантский бутерброд, шагнула в купе.
– И мы так думаем, – проскрипел голос с верхней полки, и мохнатая седая лапа аккуратно вытащила еду из полной руки пассажирки, после чего ухо в отражении купейной двери убралось в рюкзак и наружу явилась вся Перес полностью, с тряпичной салфеточкой у подбородка и столовыми приборами в лапе.
– Вы потеряли свой бутерброд, – сказала я даме, больше ничего не придумав при виде такого нахальства.
Пассажирка недоуменно посмотрела на правую руку, измазанную майонезом, потом на военного, растерянно протиравшего глаза, затем на меня, пытавшуюся принять безразличный вид, но ничего подозрительного не обнаружила и отправилась жаловаться проводнице.
– Я уверена, вентиляция неисправна! Все новые вагоны отправляют за границу… А теперь у меня украли бутерброд! – донесся издалека ее голос.
А между тем, Перес за смотанными в тюки матрасами верхней полки невозмутимо пилила гигантский бутерброд ножичком, в котором я узнала экземпляр из своего столового серебра – мне и в голову бы не пришло везти его в рюкзаке в Зеленецк! Потом троллиха неторопливо отправляла отрезанные кусочки в маленький рот, с таким видом, будто трапезничала на фуршете у королевы Великобритании.
– Это, конечно, не яблочный пирог, – сказала я, но Перес мою реплику проигнорировала.
***
Тут надо объяснить читателю, что Перес – не кто иная, как Homo trollos, то есть троллиха – неизвестное ответвление в развитии то ли человека, то ли обезьяны.
Раньше я полагала, что эти создания являются частью мифологии скандинавов, но недавно мне удалось обнаружить доказательства присутствия троллей на территории нашей страны. Об этом подробно написано в моей первой книге «Про Худошу и Чучо».
Я, немолодая писательница Юлия Хименес, проживаю совместно с Перес (что, впрочем, выяснилось совсем недавно) уже много лет в отдельной квартире в Северном городе, где троллиха спокойно ворует мои яблочные пироги. А вот неподалеку от Зеленецка расположен заповедный лесок, где живут свободные, практически независимые от людей (если не считать такой мелочи, как воровство муки на местном элеваторе) тролли.
Туда мы с Перес и направляемся в настоящее время. Вернее, моя напарница хочет проведать свою непутевую дочь Чучо, неожиданно ставшую мэром Зеленецкого поселения, а я вроде как ее транспорт. Все понятно: дикие тролли разъезжают на велосипедах и ездовых собаках, а старая троллиха, очевидно, чувствует себя настолько важной, что появится на Человеке. Я особенно на это надеюсь, потому что иначе жители Зеленецкого леса просто не впустят меня на свою территорию. Страшно даже представить, на что они способны, лишь бы не связываться «с Человеками».
Добавлю еще, что особой гордостью Перес является ее благородное происхождение. Ведь ее род относится к прямой ветви от самого Илиаса Гвадалахарского – могучего тролля, тридцать три года пролежавшего неподвижно и поднявшегося только лишь для того, чтобы хлебнуть тинной бормотухи. Данная часть истории рода считается священной, ибо ничегонеделание – это особый пунктик жизненной философии Перес, которую она пыталась передать своим детям. Вот только непутевая Чучо, названная в честь композитора Чучо Вальдеса, осмелилась работать без ее разрешения. Причем еще и на двух-трех-четырех работах: содержать лавку, быть мэром Зеленецкого поселения, мариновать черт знает какие маринады и вязать шапочку со скандинавским узором.
