Говорил тебе «не гони волну» —
новый сленг повсюду входил в привычку
в ту, теперь глубокую старину.
... И оставили мы тебя одну
на погосте у чёртиков на куличках.
Зимы с лабиринтами звёздных троп.
Очажки-скопленья успенских свечек.
Твой лиловый в чёрных оборках гроб.
Твой окаменевший холодный лоб
и на нём лежащий бумажный венчик.
С замираньем сердца, хотя не трус,
я сейчас к нему приложился в храме.
Ничего не бойся, а я боюсь.
И зову тебя, как Антон Мисюсь,
по тропе катавший её на раме.
Было время, видели вместе сны
и паломничали в конце весны
по усадьбам ближнего Подмосковья.
А твои глаза до сих пор ясны,
как свои закрою в зенит зимовья.
Вот дышу и чувствую, что не то,
что бывало, в воздухе разлито.
И хотя душа остаётся в теле,
не по возрасту уже тяпнуть сто
и начать базланить о беспределе.
.. Как ты много помнила наизусть.
На погосте свежая глина пусть
замерзает – твёрдый гарант разлуки.
Ты ушла, а я не могу, сдаюсь,
умываю и поднимаю руки.
15 декабря 2003
