Надо всегда помнить, что «Гордыня – Мать всех пороков»
И что порой, в самом ничтожном, скрыто величайшее, а в величии ничтожество.
По привычке, он проснулся рано, когда на полу перед балконом, ещё блестело лунное пятно. Он хотел было вскочить и собираться на работу, как вдруг вспомнил, что сегодня была суббота, и впереди целых два дня выходных. И частных заказов, на сборку мебели тоже не было. А значит, он мог еще поваляться в постели часок другой, никуда не торопясь. «А лучше, вздремнуть ещё немного», подумал он, сладко зевая. Он заложил ладони под голову, закрыл глаза и стал себе внушать, что фокус его зрения, медленно смещается к макушке, мысленно представляя себе все то, что мог при этом увидеть. Он повторил это несколько раз, но, снова заснуть, как-то не удавалось. Он открыл глаза, и с удивлением обнаружил, что яркое лунное пятно давно пропало, растворилось в сизой дымке раннего утра! Вот блин, почему, когда просыпаешься, то помнишь, что проснулся, а когда засыпаешь, нет!
Мамин старенький диван, сломанная пружина которого, торчала сквозь обивку и больно колола в бок, жалобно «вскрипнул», когда он, опустив ноги на холодный пол потянулся к «телику». Подключив «стабилизатор», щелкнул кнопкой пуска, и стал ждать, когда тот нагреется. Вскоре экран посветлел и выдал настроечную рамку под отвратительный писк. Звучным щелчком тумблера, переключил на «второй канал», где, уже неделю подряд, шёл двадцать какой-то съезд. И наш бровастый Генсек, неспешно шамкая, ворковал речь, вещая о планах пятилетки, под бурные овации и продолжительные аплодисменты. Затаив надежду, что программа может изменится, выключать не стал, и опять растянулся во весь рост. На что диван тут же «отозвался» удручающим скрипом. Не зря говорят «сапожник без сапог», это как раз про него. Уже, наверное, не один десяток «мягких уголков» перелицевал, по городу, а себе сделать, все как-то «руки не доходят». И надо-то, шесть метров обивочного материала купить. Но, то денег иногда не хватало, то потом копил их, то на телевизор, а потом на машину.… О! Да! И как это он мог, забыть о нем! У него же теперь была своя машина! И не важно, что это всего лишь трижды перепроданный «Запорожец». И что он только вчера вечером, с прежним его владельцем, завершили сделку, подписав все нужные документы в ГАИ. Важно одно, сейчас его личная машина стоит во дворе у его подъезда. И поблескивая полировкой под сенью раскидистого клена, «оповещает» всю округу, что теперь, он, не какой-то там «безлошадный» пешеход, а самый, что ни наесть, автовладелец!
Из соседней комнаты послышался всхлип. Он вскочил и метнулся глянуть, что случилось! Ах да! Он же сегодня с сынишкой, один за всех, и за папу, и за маму и бабушку. Но там оказалось всё в порядке, Семен безмятежно спал, и звучно радуясь чему-то в слух, счастливо улыбался. Так, подумал Иван, пока есть время надо «шуршать», а то, когда он проснется, эта идиллия быстро закончится. Нет, с одной стороны было замечательно, что у него родился сын, здоровый бойкий мальчуган, но с другой, это требует столько внимания и терпения, а главное времени, чего у него просто не было! И он порой, нет-нет, да и вспоминал украдкой, о вольной холостяцкой жизни. Так обуреваемый воспоминаниями, он пошёл на кухню варить манную кашу. Если вообще можно назвать кухней, эту маленькую комнатку, разделённую на два хозяина, со старой кирпичной печкой, стоящей здесь с тех времен, когда ещё не было центрального отопления и квартиры отапливались углем. Так что, в этой кухне было так тесно, что кроме стола и холодильника, в ней больше ничего не помещалось. И ему еще свезло, что его мама, была основным квартиросъемщиком, и ей полагалась «большая» половина. В другой «кухне», что принадлежала молодой семье, подселённой в еще одну комнату этой квартиры, холодильник уже не помещался.
В точности исполняя мамину инструкцию, по приготовлению каши для ее любимого внука, он включил электроплитку, стоявшую на столе, на неё водрузил алюминиевую кастрюльку, вылил остатки воды на донышке оцинкованного ведра, которым решались все вопросы водоснабжения, и подождав пока та закипит, добавил молока до ее половины. И, будучи абсолютно уверен, что успеет! В три прыжка на два лестничных пролёта, пулей выскочил из подъезда. Пробежать пятьдесят-шестьдесят метров до водокачки, что снабжала весь район Элеваторских двухэтажек, для него было секундным делом. Подвесив свое ведро на крючок водосточной трубы, что торчала прямо из отверстия в стене, круглой кирпичной башни, дернул железное кольцо специального рычага. И, под ударом холодной шипящей струи, за пару секунд ведро наполнилось до краев. Перекидывая его из руки в руку, по ходу движения, и не расплескав ни капли, что почти всегда удавалось, в «шесть секунд» он был уже дома. Однако, как он ни старался, все равно еле успел. Судя по характерному запаху из кухни, молоко чуть не сбежало. Опустив ведро, на его законный табурет, и обжигая пальцы, он снял кастрюлю, и протер плитку. Достал, из шкафчика, бумажный кулёк с «манкой», поставил кастрюльку обратно и, уже никуда не торопясь, довел дело до конца. Покончив с кашей, он приготовил яичницу, на большой сковороде, с салом, и репчатым луком с помидорами. Поставил кипятить чайник, и вдруг услышал знакомые шаги на лестнице. Мама! Уже седеющая и склонная к полноте, но всё ещё очень миловидная женщина. Её шаги, дыхание и голос он бы узнал из тысячи похожих звуков. Он вышел ей на встречу и взял авоську из ее рук.
