– Ну, вроде все.
Павел Сергеевич еще раз осмотрел кабинет. Он ничего не забыл. Просто сегодня ему не хотелось торопиться, не хотелось заканчивать последнее свое дело вовремя. Хотелось потянуть время, еще немного постоять в этом кабинете, среди идеальной чистоты и порядка, который он создавал последние сорок лет.
– Ну ладно, – стоявший в стороне у правого угла мужчина, хлопнул в ладоши. На вид ему было лет тридцать пять. Возможно больше, но он внимательно следил за своей внешностью, строго и со вкусом одевался, воздух вокруг него был наполнен тонким ароматом дорогого парфюма.
Павел Сергеевич поднял на него глаза, кинул пристальный взгляд. Он не рассматривал своего собеседника. Этот взгляд как часть кабинета, как обязательное убранство присутствовал здесь всегда. Немного насмешливый, внимательный. Можно сказать пронзительный, но не злой, не недовольный. Наоборот, понимающий и благодушный. В то же время серьезный и строгий.
– Эта работа не терпит спешки, – мягко проговорил Павел Сергеевич.
– Да, я в курсе. – Ответил мужчина, но в его голосе дружелюбия было значительно меньше.
– Не дадите ли мне еще пару минут? – Спросил Павел Сергеевич, усаживаясь в кресло за столом.
– Зачем?
– Я хотел задать вам несколько вопросов.
– Не надо задавать мне никаких вопросов.
– Присядьте, – Павел Сергеевич указал на стул.
Мужчина замешкался, но команду выполнил. Этот магнетизм голоса Павла Сергеевича знали все. И не только на работе. В поселке, где он прожил всю жизнь, этой его способностью пользовались постоянно. И продавщица в магазине, если распоясался напившийся мужик и местный участковый, если надо было образумить буяна, а доводить до крайности не хотелось. Павел Сергеевич был нарасхват. Стоило ему только заговорить с человеком, и тот смолкал, задумывался и тихо шел на попятную. Говаривали, что один запойный алкоголик, оказавшись подобным образом под действием данного фантастического очарования, бросил пить и не пил лет пять. Но потом у него что-то случилось и он снова запил.
– Скажите, как вас зовут? – начал разговор Павел Сергеевич.
– Вы забыли, как меня зовут? – усмехнулся мужчина. – Может не стоит устраивать все… – он развел руками, рот его перекосила кривая ухмылка пренебрежения. – К чему этот цирк?
– Меня зовут Павел Сергеевич. Я главный врач этой больницы.
– Бывший главный врач.
– Да, верно. Бывший главный врач центральной больницы для больных с тяжелым расстройством психики, плохо поддающихся лечению и адаптации. А вы?
– А я новый главный врач этой больницы, Сорин Виктор Андреевич и у меня масса дел. Через пол часа у меня обход…
– У вас обход через тридцать семь минут, – поправил Павел Сергеевич, – здесь важна точность. Точность, направленная на себя, воспринимается людьми, как внимание, уделенное им. это очень важно для вашей работы.
– Все?
– Скажите, вам эта должность так нужна была, для того чтобы помогать людям или больше интересует сама должность. Я не стану уточнять, какие перспективы и возможности она дает, мы оба это знаем. Меня интересует, как вы относитесь к больным. Вы готовы помогать им?
– Да, я готов помогать им.
– Вы готовы пожертвовать собой ради их благополучия. Отказаться от материальных благ, может даже от карьеры?
– Я тут только ради больных и их будущего. – Устало выдал Сорин, помолчал и добавил: – В отличие от вас Павел Сергеевич. Вы присвоили деньги, выделенные на ремонт крыльца над входом в административное здание. За это вас, простите за выражение, поперли.
– Но вы же подобного не допустите?
– Я не допущу.
Павел Сергеевич помолчал, затем рот его расплылся в легкой, добродушной улыбке.
– Хорошо.
– Можем идти каждый по своим делам? – Искренне удивился Виктор Андреевич.
– Конечно, – едва заметно кивнул Павел Сергеевич, – единственное, что я обязан вам сказать. И это очень важно для меня. Для моего честного имени. Я не крал тех денег.
– Это не имеет ко мне отношения, я не полицейский – отмахнулся было Сорин, но Павел Сергеевич продолжил:
– Именно вы были организатором травли. Вы и ваш отец губернатор. В какой-то мере это вас все же касается.
– Ну, так и знал, – вздохнул Сорин и поднялся со стула, – давайте заканчивать, время вышло.
