…Власть… Во всех пределах только одна лишь власть… Он двигался, не касаясь отражения, вдоль изогнутых витрин, коротких отрезков мигающих окон, над беспорядочной чехардой глупо улыбающихся луж. Воздух жадно впитывал в себя остатки дня, суетливо толкаясь среди постепенно редеющей пятничной толпы. Из всего, что приходилось прежде на его долю, это было, пожалуй, наиболее унизительно. Цель уже близко… Отшатнувшись от яркого слепящего света надземного экспресса, он резко остановился, укрывшись в тени, оставленной распахнутой створкой подъездных ворот. Теперь только подождать. В нескольких шагах напротив за стойкой уличного бара стоял привычный глухой перестук и сливающийся с ним нестройный рой голосов. Экспресс плавно тронулся, бесшумно увлекая за собой маслянистые ленты дождя, бегущие откуда-то с верхних путей. Наискось через улицу торопливо шли двое, явно направляясь в сторону бара. Один из них замялся немного, в замешательстве оглядываясь, затем оба продолжили свой путь и через мгновение присоединились к общему гулу, скрывшись за пеленой табачного дыма.
– Так вот, говорю я тебе, это было наяву!..
Хрипловатый булькающий голос прорывался на улицу, выделяясь из монотонного говора, порывами ветра уносимый вверх, достигая слуха всё новых людей, людей, которые ничего не должны знать.
– Так бы и схватил, ещё хоть миг!..
Едва сдерживая гнев, он приготовился, стоя в узком треугольнике тени.
– Но знаешь, что странным показалось? Там был…
Это он. Говоривший внезапно встал, резко выпрямившись. Голова его была приподнята, глаза в агонии закатились вверх. Пивной бокал, никем более не удерживаемый, грохнулся об пол. Собеседник, находившийся рядом, неловко отпрянул назад, заваливаясь на спину. Прочие посетители равнодушно глядели на странного человека, не понимая ещё, что последует за этим. Мужчина закричал. От этого крика все разом, не сговариваясь, бросились прочь, спотыкаясь и падая, на слабеющих ногах, пытаясь заткнуть уши… спустя секунду всё было кончено. В наступившей неестественной тишине он пересёк улицу и подошёл к продолжавшему стоять человеку, небрежно переступая через неподвижные скрюченные тела и слипшиеся комки осколков посуды. Тот, второй, всё ещё был жив. Неудивительно. Их уже стало почти что двое, ещё немного и… Первый не шевелился.
– Ты доволен, алчный человек? Доволен тем, чем обладаешь?
Из глаз первого потекли вдоль по скулам два беспомощных ручейка.
– Ты знал, что пожелав обладать, не сможешь более отказаться? Отвечай!
Первый мелко затрясся, горло его ходило вверх-вниз, но не издавало ни единого звука. Второй попробовал встать и уйти, тщетно пытаясь увидеть говорившего, нащупывая руками опору за спиной. В следующий момент он резко вдохнул полной грудью, с лица его исчезла краска, глаза ввалились, застыв без выражения, мышцы по всему телу разом чудовищно напряглись, разрываясь и ломая кости. С этим покончено. Он вновь заговорил с первым, не переводя на него взгляда.
– Послушай меня, человек, послушай внимательно. Ты не можешь вернуть того, что посмел себе присвоить, не можешь спасти свою жизнь. Но ты можешь сказать мне, где это теперь находится. Тогда не быть тебе с ними в одной упряжке.
Он демонстративно обвёл взглядом обстановку… думая о чём-то своём, посмотрел ненадолго вверх… дальше, вдоль улиц… на верхнем этаже засвистел чайник, захлебнулся паром, зашипел кипяток, утих… то тут, то там вразнобой звонили и умолкали телефоны, хрипело чьё-то расстроенное радио… ни голосов, ни криков, ни воя сирен. Простая и предсказуемая какофония большого города. Города без людей. Первый, наконец, смог каркнуть что-то нечленораздельное, багровея от напряжения.
– Ты должен показать, человек. Мало сказать.
Мужчина разом обмяк, медленно осев на пол. Зажмурив плотно и закрыв сложенными вместе пальцами глаза, он безуспешно старался перевести дыхание. Собрав остатки мужества, он указал на себя. Это было очевидно. Что ещё может прийти им в голову? Дикари, всё те же дикари.
– Худшей участи ты не мог себе избрать, неразумный. Идём со мной. Наша сделка отменяется.
Мужчина заговорил быстро, глотая слова, бегло озираясь вокруг, словно ища чьей-то поддержки:
– Нет, нет, так не должно быть, там не так сказано, там сказано не так, нет, почему, нет, Госп… нет, умоляю, нет, нет!!!…
Безучастно выслушивая этот лепет нашкодившего мальчишки, он спокойно выволок бьющегося в истерике мужчину на улицу. До чего постыдное занятие! Словно какой-нибудь там… Скорее вернуться, пока не решили узнать, где он так долго скрывается и почему. Впереди, в конце улицы, маячила странная тень, больше похожая на гигантские колышущиеся языки пламени, образующие на земле начертания, в коих угадывались временами привычные людскому пониманию символы. Но разве бывает тень от огня? Конечно нет, что за глупые сказки! Он был готов расхохотаться от этой мысли, но уже давно не помнил, как это делается. Человек всё ещё надеялся спастись, его истошные вопли перешли в тихое бормотание, затем в нервное хихиканье… С последним шагом тень воспряла, приняв корчившегося в ужасе мужчину и неуловимо взмыла вверх, распадаясь на тающие лоскуты. Ещё какое-то время этот опустевший внезапно мир балансировал на грани неизвестности, живя своей, непонятной его бывшим создателям жизнью. Затем где-то на восточной окраине внезапно раздался визг тормозов, чей-то одинокий возглас удивления, завывание раскрученного до предела двигателя… они не узнают, в этом их так называемое счастье.
