Он высокий, сухой, остроносый. Волосы жесткие, густые, почти седые. Голос же совсем не соответствует росту: тонкий, со скрипом, чуть приржавленный. А лет ему приблизительно пятьдесят пять – шестьдесят. Он никогда не улыбается, не может улыбаться, всегда суров и смотрит букой. Представьте себе тощего, прямого, как сухостойная ольшина, человека, тщетно пытающегося изобразить лицом и телом своим, скажем, Илью Муромца. Вот вам и будет он самый.
Его можно часто видеть и на улице города, и в Доме культуры, в кино, на базаре, в горсовете, на почте, в милиции – где угодно. Он вездесущий, этот угрюмый человек. И куда бы он ни пришел, там людям становилось не по себе. Если они до этого смеялись и были веселы, то сразу мрачнели; если они работали не покладая рук, то после него опускали руки; если люди были добрыми, то становились злыми; если же до приезда угрюмого кто-то был невесел, то, будьте спокойны, обязательно заплачет.
Я совсем не хотел называть этого интересного субъекта по той причине, что очень уж паршивая у него фамилия, тоже совсем какая-то несоответственная. Даже неудобно говорить – Прыщ. И каких только фамилий не бывает на белом свете! Только подумать – Прыщ!
Так вот, гражданин Прыщ, получая хорошую пенсию, отгрохал себе домик. Потом продал его. Потом отгрохал дом. И еще раз продал. После таких операций он потребовал, чтобы ему дали квартиру. И дали. Пытались не дать, но куда там!
– Вот как вы относитесь к народу! – заскрипел гражданин Прыщ в лицо председателю горсовета. – Значит, учтем. Мы и в центр дорогу найдем. Что ж, будьте здоровы… до поры до времени.
– Вы же продали собственный дом! – развел руками председатель.
– А вы хотели, чтобы я в коммунизм вошел собственником? Интересно! Идеология! И вы, товарищ председатель, собираетесь руководить обществом, воспитывать?.. Да… Это действительно… – поскрипывал он с мрачной улыбочкой, стоя и пристукивая пальцами по притолоке, собираясь уходить. – Идеология! Ты, председатель, бюрократ! – И ушел, угрюмо усмехаясь.
Он никогда не стеснялся в выборе выражений, будь перед ним молодой человек или старый, заслуженный или незаметный.
А через неделю из области – запрос. Из Москвы – запрос. И все по поводу «дела» гражданина Прыща. Пять раз заседал Озерский горсовет, пять раз отписывались, разводили бюрократизм, а в шестой раз дали-таки квартиру тому человеку, который не желает войти в коммунизм собственником, а желает войти туда со сберкнижкой ценою в двести тысяч.
После того как гражданин Прыщ перестал быть собственником и стал на порог коммунизма, он посвятил себя целиком и полностью делу укрепления общества города Озерска и воспитанию молодежи. Такую он поставил задачу, поскольку делать ему было нечего. И стал воспитывать.
Шел как-то гражданин Прыщ по улице. Шел медленно, будто он очень тучный человек, переваливаясь. Шел угрюмо, посматривая исподлобья. И вдруг услышал – боже мой! – он услышал веселый, раскатистый смех. Навстречу ему – три комсомольца, веселые, жизнерадостные. Они что-то рассказывали друг другу наперебой и заразительно смеялись, прижимая книжки к груди.
– Непорядок! – сказал товарищ Прыщ. – Эй вы, хулиганы, стойте! – И он сам остановился перед ними.
Для ребят он будто вырос из земли. Ершистый парень с непослушными волосами вытаращил глаза и в ужасе прошептал:
– Пры-ыщ!..
– Где вы находитесь? Почему хулиганите?
– Мы не… – попробовал возразить ершистый.
– Ну? Возражаешь? Хорошо. Учтем. Заявлю в милицию. Пятнадцать суток.
Ребята попробовали его обойти. Один даже извинился, неизвестно за что. Но гражданин Прыщ преградил дорогу. Около них уже собралась группа любопытных.
– Что там? – спрашивали они друг друга.
– Да хулиганов задержали. Послушаем. Интересно. А гражданин Прыщ пошел и пошел точить:
– Вы слышали, что неделю тому назад обокрали магазин? Кто воры? Оба молодые люди. Отчего это так? Воспитываем, граждане, вот таких вот. – И он указал на смущенных ребят. Гражданин Прыщ уже вошел в азарт: – Вы, несчастные хулиганы, вы не понимаете, что улица – для всех трудящихся! А вы идете и гогочете так, что все на вас оглядываются и тоже смеются. Улица – это вам не дом терпимости!
Конец ознакомительного фрагмента.
