Катя, мужской мастер, была в том неопределенном возрасте, когда пожилые люди еще называют девушкой, но молодежь уже обращается с безликим «вы». Соответственно, и клиенты садились в ее кресло с разным настроем. Парни придирчиво смотрели в зеркало на свою голову, озабоченные модными хохолками или челками. Мужчины, видевшие в Кате девушку, ценили не только ее мастерство. Они стремились попасть к ней, чтобы ощутить нежные прикосновения ласковых рук, окунуться в море полузабытых чувств.
Клиента с седым венчиком волос вокруг розоватой лысины, Катя выделила не сразу, хотя тот садился в ее кресло уже постоянно. Однажды он неожиданно спросил:
– Трудно вам, девушка, весь день на ногах проводить?
Катя взглянула в зеркало и встретила добрый, сочувствующий взгляд мужчины. Она поспешно опустила глаза к блестящей лысине. Ее ножницы запорхали над седым венчиком еще аккуратнее.
Наконец, она ответила:
– Я привыкла. – Но вдруг, повинуясь внутреннему импульсу, простодушно пожаловалась. – Правда вены больные, к вечеру набухают, синими становятся.
С того посещения она и запомнила этого клиента, хотя видела его редко: прическа мужчины не требовала частых визитов. Иногда он приходил с женой – энергичной, полной женщиной. Профессиональным взглядом Катя заметила, что рыжеватые волосы его супруги были неумело выкрашены хной. Видимо, та сама занималась их окраской. Жена подходила к креслу, у которого работала Катя, и критически осматривала голову мужа. Иногда она делала замечания: просила подбрить шею или поправить виски.
– У вас заботливая жена, – однажды заметила Катя, когда женщина, после многочисленных советов, удалилась в зал ожидания. – Не жалеет своего времени, даже в парикмахерскую с вами ходит.
