Часть 1
1 глава
– Мы живём в срединном мире, – она внезапно подняла голову, оторвавшись от разглаживания своей руки, слегка встряхнула длинными каштановыми волосами, и вперилась в меня взглядом.
Кожа её была бледнее обычного, и только глаза сияли, из них лился свет. Казалось, вся энергия её существа трансформировалась в этот чёртов колдовской взор. Она замолчала, неподвижно всматриваясь в мои глаза, словно я должен был подхватить эту её мысль и продолжить. Я не понимал, что должно последовать за таким странным заявлением и выжидал. Мне стало немного жутковато от её пронзительного взгляда и мистически окрашенной атмосферы дома. Днём это был дом, как дом: светленькие обои с невыразительным цветочным рисунком, мебель в контрастных сочетаниях чёрного и белого, светлый ковёр, солнечная сторона квартиры, что обеспечивало мягкий рассеянный свет почти до самого вечера. Поверх всего светлого и тёплого прохаживался белый пушистый томный кот, очень горделивый и наблюдательный. Он всегда следил за мной, за каждым телодвижением, поворачивал мохнатую башку в момент моих пламенных речей, будто проникал в смысл слов. Мне было не всегда уютно находиться под присмотром столь странного существа.
Вечерами же белый свет исчезал из светлого интерьера, контуры мебели делались расплывчатыми и нечёткими, и становилось мрачновато от игры загадочной светотени этого пространства.
Я всегда замечал за Юлей наличие тёмной стороны, и вечерами эта сторона была совершенно неприкрытой. Впрочем, прошлой осенью она нашла возможность и днём выволочь меня в медвежий угол нашей губернии, к какому-то заброшенному памятнику архитектуры 17-го века, – полуразвалившемуся строению из красного кирпича, сильно смахивающему на стандартную, но сильно поврежденную временем церковь. Так вблизи этой архитектуры мы нашли местное кладбище – последнее пристанище жителей необитаемой к настоящему времени деревушки, прилепившейся к старинной развалюхе. Именно там мы задержались особенно длительно, потому что Юлия искала непонятные для меня символы надгробий, даты захоронений и эпитафий, начертанных на плитах. И эмоционировала от каких-то хроникальных несостыковок.
Я, помнится, еле ноги унёс оттуда, как было мне хреново от местной жути и остро захотелось вернуться к светящемуся монитору любимого компа и тёплой чашечке кофе. А, она загорелась новыми идеями, и, если бы я её не напряг своим нытьём, мы бы ещё долго шарились по этому дохлому, в прямом смысле, месту.
– Роман, – Юля вывела меня из ассоциаций, я слегка вздрогнул. Я немного просканировал свою голову в поисках подходящей реплики, но там оказалось пусто, кроме единственной мысли одеревеневшего сознания: сейчас прозвучит нечто, противоречащее здравому смыслу. Я замер в ожидании новых откровений, и мне было не стыдно, что я чист, девственно чист на любые философские измышления. В этот момент мне просто хотелось закидаться водярой до невменяемого состояния овоща, отключиться от Матрицы, (любимое выражение Юли) и задвинуть подальше все мирские дела и неурядицы, неугомонно сваливающиеся на меня, как из прорвавшейся канализации. Впрочем, я готов был послушать новые постулаты Юли и приплюсовать их к тем чудо-знаниям, которые она старательно, а порой просто изощрённо, впечатывала в мою нервную систему.
Она заметила моё состояние прострации, но продолжила разговор, заранее зная, что я мало-мальски начну отдуплять по ходу дела. А, что мне ещё оставалось делать, – конечно, настроить уши и остаток своего разумения на разные хитросплетения Юлиной мысли.
– Почему мы живём в срединном мире? Точнее сказать, существуем, – я обрадовался, что ассоциации всё же правильно выстраиваются в моём угасающем мышлении. Я лихо опрокинул стопочку шотландского виски, радостно отметив его лёгкое обжигающее действие. Юле было фиолетово на начало моей сегодняшней алкоголизации. Она лишь прилагала небольшие усилия, чтобы поддерживать прочную связь с моим сознанием и не дать мне съехать с нашего общего канала связи.
– Да, потому что уровень агрессии, злобы и страданий в нашем мире достаточно высок – мировое пространство буквально нашпиговано негативом и болью. Но этого всё ещё недостаточно, чтобы человечество полностью утратило всякие надежды на будущее. Хоть и призрачно, но оно просматривается и чувствуется.
– И что же ты просматриваешь, если ежедневные новости одна хуже другой, – я начинал чувствовать что-то вроде едва ощутимого подъёма, и кое-какие правильные мысли зашевелились в моей репе. Я любил парировать, меня хлебом не корми, дай поспорить от души. Спор нередко высвобождал во мне застоявшуюся энергию.
– Очень просто всё, и в то же время непонятно сочетается кризис и строительство дорог. В самых захолустных районах насыпают и укладывают асфальтом дорожки и пешеходные тропинки. В нашем микрорайоне, например, отродясь не было асфальтовых дорожек, а тут с весны копошатся и укладывают их с особым усердием. Тоже самое происходит с освещением. Вся эта картина наводит на определённые мысли.
– Ок, будущее у нас есть, допустим. Но почему наш мир срединный? – я начинал заводиться, и чтобы утихомирить нервы, снова опрокинул небольшую хрустальную рюмочку. С каждой минутой становилось всё интереснее…
