1977—78 учебный год для Тани начался как-то нервно. В школе это был старший 9-й класс, много ребят поступило в техникум и покинуло школу, девочки, в свою очередь, ушли в медучилище. Одним словом, шли постоянные перемены в составе одноклассников. На начало года была параллель 9 «а» и 9 «б», однако вскоре администрация школы приняла решение оставить только один 9-й класс, следовательно, все «лишние» учащиеся отправлялись по месту прописки в близлежащие школы или в училища.
Такая бесцеремонность вызывала множество детских трагедий. Действительно, трудно было логически объяснить, почему ученик, проучившийся в школе номер 3 восемь лет, вдруг должен был перейти в другую школу, якобы более близкую к его месту проживания. Как бы там ни было, к октябрю месяцу в школе остался один 9-й класс, в составе которого оставили лишь «заслуженных» учеников, а именно, ученик должен был отвечать следующим требованиям – успешно учиться, быть спортсменом и уметь отстаивать спортивную честь школы, быть ребенком начальственного состава города или иного ответственного лица. Одним словом, был сформирован элитный класс в элитной школе, да и райком партии был рядом, буквально через одно здание.
Вначале ребята, собранные в итоге в один класс из трех 8-х классов прошлого года и двух девятых классов года текущего, устававшие после постоянных усушек и утрясок, перестали нести на себе печати прошлого: «ашников», «бэшников», «вэшников» и превратились в единственно существующий 9 А или просто – девятый. В классе стали образовываться новые миниколлективы, группы, отдельные содружества и пары друзей.
В самом начале учебного года Таня со своей подругой – Ирой Каюковой подымалась по лестнице на третий этаж, где, собственно, и находился кабинет русского языка и литературы их классного руководителя – Шеверевой Валентины Павловны. Уже на последних ступеньках лестничного пролета Таня увидела стоящего на площадке своего одноклассника – Антонова Андрея, рядом с ним стоял высокий светловолосый парень, глаза которого сразу поразили Таню своей глубиной. В груди что-то сжалось и замкнулось. Непонятное, неведанное чувство охватило всю ее с ног до головы. Ее почему-то страшно заинтересовал знакомый Андрея, но, как и было свойственно ее кроткой натуре, Таня все эмоции удержала в себе и лишь слегка повернула голову, здороваясь с ребятами. И снова его глубокие глаза затронули ее душу, потянули за собой, не отпуская мысли.
Девочки прошли в кабинет и сели за парту. Через минуту в класс вошли Андрей и его спутник, они прошли и сели прямо за ними на следующую парту. Тане стало так жарко и волнительно, она уже не в силах была скрывать своего интереса к новичку – Сереже Никоненко, приехавшему из Алма-Аты. Ее поразили его красивые глаза, умный взгляд и полная независимость от окружающих. Вначале, когда девятых классов было два, они с Антоновым Андреем – одноклассником, учившемся с Таней с первого класса, сели за ними с Ирой – ее подругой, но после того, как 9 класс в школе остался один, переместились на третий ряд, четвертую парту, и оказались как бы за ними под некоторым углом.
Сережа привлекал ее внимание грамотной речью, мало кто из мальчишек так мог говорить. Он не примыкал ни к одной из вновь образованных мальчишеских группировок, был абсолютно независим. Хорошо сложен, подтянут с отличной спортивной подготовкой, он становился интересным объектом девичьего внимания. Таня не раз украдкой смотрела на него через проход между рядами и их взгляды даже нередко встречались, но это были лишь сущие мгновения, после чего контакт прерывался так же мгновенно, как и начинался.
После уроков, как правило, все спешили по домам, а так как им было совсем не по пути, то и ни о каком общем пути домой речи быть не могло, как и совместных бесед. Таня с интересом наблюдала, как регулярно Сережа опаздывает на первый урок, ровно на пять минут, по нему можно было даже сверять часы. Звонок, все вставали у столов, входил учитель, здоровался, приглашал сесть, все садились, учитель открывал журнал, медленно начинал проверку присутствующих, открывалась дверь, в проеме появлялся Сережа, говорил: «Здравствуйте, разрешите войти?», получал утвердительный кивок учителя и, не спеша, проходил на свое место. При этом учителю никогда не приходилось исправлять «н/б – «не был», так как Сережа умудрялся опаздывать ровно на столько времени, сколько необходимо учителю для того, чтобы дойти до его фамилии по списку в журнале. Тане даже иногда казалось, что Сережа просто уже приучил учителей к своему явлению на занятия и урок может начаться только после его окончательного появления. Никто из ее одноклассников не опаздывал с педантичной регулярностью и никому другому это не спускалось без каких-либо замечаний. А на него учителя даже не сердились, удивительно!
По мере того, как учебный год их 9 класса набирал обороты, стали складываться и межличностные связи между ребятами. Как ни странно, этому способствовало то, что прежде вызывало раздражение, растерянность и даже открытый протест. Бесконечные усушки и утряски класса способствовали сплоченности школьного коллектива. Ведь теперь решительно никто не мог взять на себя право сторожила, к которому, видите ли, прибавили новеньких, нет, все были поставлены в одинаковые условия и даже порядковый литер «а» полностью стал номинальным, ведь никаких 9«б», 9 «в» и т. д. больше в школе не было.
