Читать онлайн полностью бесплатно Людмила Колбасова - Память сердца

Память сердца

Эти жизненные истории кажутся простыми лишь на первый взгляд. В каждой из них содержится чья-то судьба, по большей части нелёгкая, иногда трагическая. Героини рассказов ищут своё женское счастье на жизненном пути, делая выбор под влиянием различных обстоятельств, советов близких, мнений со стороны, голоса разума, материальной выгоды.

Фотограф Павел Крайников

Дизайнер Вера Филатова


© Людмила Колбасова, 2022

© Павел Крайников, фотографии, 2022


ISBN 978-5-0056-0034-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Людмила Колбасова

Богатство старости

«… прошу Вас… принять во внимание,

что воспоминания – это богатство старости…»

Из письма Елизаветы Воронцовой
Александру Пушкину

1


Она стояла в свете алого заката на высокой прибрежной скале. Солнечные лучи играли на морской глади, едва заметные волны ласкали каменистый берег. Завораживающая красота успокаивала. Майя видела себя со стороны – юную, босоногую, в пёстром ситцевом купальнике. Тугие чёрные косы до пояса. Долговязая, худенькая и счастливая в лёгком неземном покое. Она вновь пыталась прыгнуть. Прыгнуть с крутой скалы в пенящееся внизу море. И в который раз стремилась преодолеть холодящий страх высоты, поднималась на носочки, задерживая дыхание, и… просыпалась. Испуг, сердцебиение и неземное лёгкое счастье от цветного сна незаметно растворялось в утренних часах обыденной жизни…

В сетку на окне, жужжа, билась муха. Квохтанье кур во дворе, гомон птиц в саду, шум проезжающего мотоцикла постепенно возвращали Майю к действительности. Тело наполнилось болью и тяжестью. Кряхтя, с трудом опустила опухшие ноги с кровати. Медленно, держась за стены и дверные косяки, вышла на крыльцо.

– Как мать-то? – услышала голос соседки.

– Плохо, спит много, как будто в себя уходит, – дочка всхлипнула, – доживает, похоже, последнее.

– Девятый десяток – немало пожила, – соседка задумалась, – да в полной памяти и на своих ногах. О таком мечтать только можно.

Майя опустилась на горячее крыльцо: «И вправду зажилась», – подумала. Вспомнила сон и горько усмехнулась: «Опять не прыгнула».

Почему, когда подошла к финишу жизни, когда земное уже почти перестало волновать, вдруг всплыли из глубин памяти картины так и не свершившегося полёта, эти далёкие отблески несбывшегося счастья и любви? Возможно, это и были самые яркие и счастливые моменты в её судьбе? Зачем же они до сих пор так болезненны и сладки? Или это остатки земного, которое всё ещё держит и не отпускает? Майя понимала, что жизнь её полностью себя исчерпала и готовилась к освобождению души и предстоящему переходу в вечность. Верила в неё и надеялась, что будет она иной – доброй и лёгкой, совсем не похожей на её земное неприкаянное и нескладное существование. Полагалась и… мечтала хоть в той неизведанной бесконечности, поборов страх, прыгнуть с высокой скалы и свидеться с Валеркой…

Майя не помнила своих родителей. Осталось лишь несколько фотографий. Отец в военной форме с ромбами в петлицах, да мама в строгом костюме с камеей из морской раковины на кружевном воротнике блузки. В сорок первом они вместе ушли на фронт и не вернулись. С начала лета Майя гостила у бабушки в Крыму и осталась с ней после 22 июня. Дед, смотритель маяка, умер ещё задолго до того, как чёрные тени от самолётов вермахта начали двигаться в сторону нашей границы. Стариков и детей эвакуировали, но они не поехали. Пережили оккупацию, радостно встретили Победу.

Море – безбрежное и бесконечно-волнующее, каждый день и каждый час разное, очаровывало, притягивало и было её жизнью.

Как-то на каникулах бабушка повезла Майю в столицу. В Мавзолей ходили, в музей Революции. По Красной площади гуляли, Третьяковскую галерею посетили. Долго смотрела она, затаив дыхание, на полотна Айвазовского:

– Посмотри, бабушка, наше Чёрное море, как живое, дышит. Какой простор, сила, – и запросилась домой, – душно тут, суетно.

– Ну как, понравилась Москва? – спрашивали соседи.

– Ничего, красиво, – Майя пожимала худенькими плечами, – только моря там нет.

Тревога за безрассудную в своём бесстрашии внучку, вынудила бабушку попросить соседского паренька, на пять лет старше Майи, присматривать за девочкой. Валерка не мог отказать уважаемой на всём побережье вдове, и худая длинноногая смешливая пацанка с тех пор таскалась за ним повсюду. Мальчишка был беззаветным романтиком моря. С детских лет собирал репродукции картин Айвазовского, зачитывался произведениями писателей-маринистов.

Он сажал Майю на раму своего видавшего виды велосипеда и, преодолевая гористую местность, катал по побережью. На отцовской моторной лодке возил в бухту Ласпи – самую тёплую и живописную в Крыму, где на склонах Главной Горной Гряды дышат вековым покоем сосновые заросли. Водил горными тропами в Храм солнца и рассказывал прочитанные книги, как героические сказки моря. С Валеркой было интересно и надёжно. Она даже преодолела страх высоты и вместе с ним поднималась на скалу, откуда мальчишки прыгали в морскую пучину.

– Майка, давай, не дрейфь, – кричал из воды Валерка, но она, подойдя к краю, вновь испытывала головокружительный страх, настоящий ужас – до тошноты, до слабости в ногах. И отступала.

Майя доверяла ему во всём и уже не мыслила жизнь без него. А он всегда был рядом – близкий и заботливый, снисходительный и терпеливый, и всегда готовый помочь.

Как-то, стесняясь, попросила: «Валера, поехали завтра в город, мне в библиотеку надо», – и опустив глазки, по-детски трогательно сморщила носик.



Ваши рекомендации