Дожди лили всю неделю напролёт. В это пасмурное время года, когда зима уже ослабла настолько, чтобы позволить снегу таять, но ещё недостаточно чтобы жизнь начала пробуждаться, Элизабет плотно укутавшись в плед смотрела на угрюмый городок Синбрау через мутные оконца кареты.
Она была в дороге уже не первый день и вся измучилась, хотя холод и сырость не были для неё такой уж большой неприятностью. Девушке не нравилась сама причина её путешествия, а не сама поездка. Элизабет, являлась важной фигурой на шахматной доске своего отца, заботившегося только о том, чтобы составить для дочери удачную партию. Она уже и не помнила, когда в последний раз он обращался к ней как к дочери. Быть особой из знатного рода было утомительно, хотя жаловаться на жизнь у юной леди только вошедшей в осознанный возраст не хватало совести. Слишком уж часто она сталкивалась с бедной жизнью подданных Империи в своих нескончаемых путешествиях. И все же ей иногда казалось, что даже у самых угрюмых прохожих за стеклом кареты есть мелочи и маленькие радости недоступные сильным мира сего, в том числе и ей. Все эти официальные приёмы и деловые поездки нужны были только её родителю. Вот и сейчас её пригласили во владения генерал-губернатора Леонида Фиранди в его личную резиденцию, где уже завтра состоится бал со всеми формальностями и скучнейшей развлекательной программой. Споры были недолгими и не имея возможности пойти наперекор воле отца, Элизабет засобиралась в дорогу. У Фиранди был молодой наследник уже вступивший в возраст, когда положение обязывает его найти себе пару. Фиранди мечтал породниться с благородным семейством, а отец Элизабет, Карл Вайшстерн, глава знатного рода был заинтересован в связях и влиянии Леонида. Юного наследника Элизабет никогда раньше не видела и не особо стремилась когда-нибудь познакомиться. Однако её роль в постановке была уже строго прописана и обозначена. На бал приглашены представители всего высшего общества Империи, в частности молодые девушки чьего сердца мог бы захотеть юный наследник и его влиятельный отец. Элизабет не собиралась подороже продавать свою красоту, но исключать возможную помолвку было бессмысленно. Если бы только она могла воспротивиться воле отца… Её мать, очень любящая и уже не молодая женщина единственная кто понимала её, однако и её слово не играло решающей роли в семье Вайсштернов.
Она очень хотела, чтобы Элизабет была счастлива и всеми силами готовила её к высшему обществу нанимая бесчисленных учителей самых разных направлений. Но особенную роль она отводила танцам дочери, ведь как известно самые знатные люди встречаются чаще всего на балах, особенно если это знатные девушки. Танцевать Элизабет по-настоящему любила и даже из принципа не смогла бы сделать это плохо, поэтому ей оставалось надеяться лишь на то, что на балу будут не менее привлекательные и умелые охотницы, желающие заполучить расположение юноши. Она попыталась вспомнить его имя и не смогла, вылетело из головы. Отец конечно будет в ярости если ей предпочтут другую, но Элизабет не было до этого никакого дела, как ему не было дела до её желаний.
Кучер остановил карету и аккуратно постучал по стеклу.
– Госпожа, мы приехали. – немолодой слуга промок до нитки и Элизабет стало жалко, что и он пострадал из-за её и без того малоприятной миссии.
– Спасибо, Мэтью. – она позволила ему помочь спуститься на мокрую от дождя мостовую.
Раскрыв зонт Элизабет осмотрелась. Дома в городке были каменные, но не высокие. Яркий свет ламп многочисленных заведений развлекательного характера свидетельствовать о том, что они встали в самом центре городка.
Старик вытащил из багажа чемодан с вещами Элизабет и она спешно приняла его из рук.
– Госпожа, позвольте я… – Мэтью слегка опешил и похоже даже испугался, когда она схватилась за ручку и мозолистую лапу старика.
– Не стоит, я и сама управлюсь. Доброй ночи Мэтью и никаких, но! – строго, но только показательно сказала она. В противном случае, слуга попытался бы торговаться с ней, а ей не хотелось мокнуть под дождём дольше необходимого. Старику тоже ни к чему таскаться за ней по пятам везде. Он и так работает за двоих.
На противоположном конце улицы была вывеска гостиницы, где для неё уже была заготовлена комната. Ей следовало лишь назвать свое имя и донести чемодан с бальным платьем на завтрашний день. Кучер тронул карету и отправился искать постоялый двор, расположенный ближе всего к гостинице. Ждать его следовало на следующий день ближе к обеду, когда гости постепенно начнут прибывать в резиденцию. Она должна была успеть привести себя в порядок и быть при параде перед подачей кареты.
Когда кучер уже скрылся за поворотом, Элизабет спокойно выдохнула и зашагала через дорогу. Ночь обещала быть одинокой, а само завтрашнее действо изматывающим. И только она успела подумать о горячей ванне, как предательски скользкий камень на мостовой заставил её потерять равновесие. До дверей гостиницы оставались считанные шаги, когда она рухнула на мостовую из последних сил успев смягчить падение чемоданом. Гигантская лужа, в которой тот оказался брызнула на одежду и лицо Элизабет, но она не пострадала, оперившись в него руками как в спасательный остров. Мокрая и злая от собственной неуклюжести девушка ворвалась в отель и потребовала отвести её в свою комнату.
