Читать онлайн полностью бесплатно Станислав Дробышевский - Палеонтология антрополога. Иллюстрированный путеводитель в зверинец прошлого

© Дробышевский С.В., текст, 2020

© Арутюнян Л.С., иллюстрации, 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Павианы, свиньи, кошки, гиены… люди – что между ними может быть общего?

Человек возник не на пустом месте и далеко не в одиночестве. С эволюционного младенчества его окружали самые разнообразные существа. Одни влияли на наших предков совсем уж косвенно или были просто забавным фоном, другие активно участвовали в нашем появлении. Колыбель человечества оглашалась воплями родственников, конкурентов и хищников. Движения материков и изменения климата, смена ландшафтов и доступных ресурсов – всё это влияло на пращуров, подталкивало изменения в их строении и поведении. Так мы стали людьми.

При взгляде издали может показаться, что Африка всегда была Африкой. Всегда в центре были джунгли, их окаймляли саванны, а по краям бесплодные пустыни отграничивали удивительный африканский мир от соседних. Но нет! Всё было не так. Хотя на протяжении последних нескольких десятков миллионов лет контуры Чёрного континента остались почти неизменными, внутреннее содержание преодолело множество трансформаций. Животные и растения прибывали извне и мигрировали за пределы, климат и за ним границы экологических зон менялись, диктуя новые правила жизни. Во всей этой кутерьме наши предки должны были как минимум не вымереть, а как максимум – превозмочь и стать успешнее прежнего. И, судя по тому, что я пишу эти строки, а кто-то – читает, нашим пращурам это удалось.

Каково же было хитросплетение нужд и судеб наших предшественников и их навязчивого окружения? Среди великого изобилия тварей, суетившихся на африканских просторах, особенно повлияли на нас павианы, свиньи, кошки и гиены. Рассмотрим же этот зверинец повнимательнее.

Заря человеческой эволюции занималась в конце олигоцена. К сожалению, наши знания об этом времени довольно смутны. Мы знаем, что в конце олигоцена климат на некоторое время резко потеплел, но граница олигоцена и миоцена – 24 млн л. н. – ознаменовалась довольно существенным похолоданием. С чем были связаны эти колебания – вопрос. Рост Анд и возникновение Красного моря, причаливание Индии к Азии и подъём Тибетского плато, первые подвижки в районе будущего Великого Африканского рифта – все эти титанические процессы меняли течения, ветры и обмен теплом в общепланетарном масштабе. Огромные массы облаков упирались в возникшие горы, проливаясь дождями в прибрежных районах и оставляя засыхающими глубинные материковые области. Конечно, это не могло не сказаться на животном мире. Например, на границе олигоцена и миоцена произошло массовое вымирание кораллов. Менялись и приматы.

Примерно 28–29 миллионов лет назад эволюционные линии человекообразных и мартышкообразных приматов ещё не разошлись, чему свидетельством замечательный череп Saadanius hijazensis из Саудовской Аравии. Жизнь уже тогда была небезоблачна, ведь по краю лица сааданиуса сохранились глубокие отметины от чьих-то острых зубов. К сожалению, в сопровождающей фауне хищники неизвестны, но, судя по следам погрызов, они точно были.

24–27 млн л. н. человекообразные приматы или очень на них похожие существа уже бегали по ветвям лесов Восточной Африки. Мы мало что о них знаем: сохранились лишь обломки челюстей Kamoyapithecus hamiltoni (24,2–27,5 млн л. н.) и кусок нижней челюсти Rukwapithecus fleaglei (25,2 млн л. н.); один маленький клык из Лосодока (24–28 млн л. н.) мог принадлежать какому-то ньянзапитецину. Важно, что камойяпитек, хотя в целом крайне примитивный (его вообще не всегда относят к человекообразным), имеет черты, сближающие его с проконсулинами и афропитецинами, а руквапитек – с ньянзапитецинами, то есть три ключевых подсемейства примитивнейших человекообразных закладывались уже в это время, но до конца ещё не разошлись.

Челюсть Rukwapithecus fleaglei

Параллельно возникли и мартышкообразные – зубы Nsungwepithecus gunnelli найдены в одних слоях с останками руквапитека, а фрагменты челюстей Alophe (21,9–22,2 млн л. н.) заметно моложе. При этом моляры алофии по некоторым чертам даже примитивнее: на них нет двух гребешков – билофодонтии, столь характерной для мартышкообразных. Судя по всему, алофия питалась фруктами, а на листву ещё не перешла, то есть ресурсов более чем хватало. Впрочем, у нсунгвепитека билофодонтные гребешки на месте, так что мартышкообразные с низкого старта начали приспосабливаться к малопитательной растительной пище, что сильно позже позволило им выйти в саванну и переключиться на траву.

Что происходило вокруг обезьян – покрыто мраком. Мы ведаем, что температуры в это время поднялись, хотя и не вернулись к былому эоценовому счастью. Под деревьями ходили примитивные хоботные и странные рогатые