Основано на реальных событиях.
Настоящая весна пришла в Державинск 20 апреля. Несколько недель она, словно главная актриса в спектакле, таилась за кулисами, чтобы неожиданно появиться на сцене во всём своём величественном великолепии и вызвать вздох восторга и гром оваций. Как долго её здесь ждали, как тосковали по ней в середине января, когда весь мир казался бескрайней оледенелой пустыней. Стаяли последние грязные сугробы, Волга разбухла и потемнела от весеннего паводка. Деревья раскрыли почки и приготовились нарядиться по сезону. В воздухе повеяло бодрящей свежестью, наполняя грудь томительным и приятным предчувствием чего-то счастливо-чудесного, небывалого. Не зря раньше Новый год праздновали весной. В эту ночь, наполненную волшебством, даже взрослые сжигают записки со своим заветным желанием, высыпают пепел в шампанское и выпивают его залпом. И искренне надеются получить что-то кроме изжоги. Весной у всех сжимается сердце, как у юных влюблённых перед первым свиданием, когда всё вокруг кажется удивительным и неповторимым. Окружающий мир манит нас ярким, буйным цветением и распахивает навстречу жаркие объятия…
Без пяти восемь во дворе 15-й школы у скамейки под старой раскидистой ивой, вцепившейся корнями в газон, собрались четверо подростков лет пятнадцати-шестнадцати: Настя Смирнова, Володя Серов, Толик Михайлов и Катя Кузнецова. Чуть поодаль трое первоклашек – две девочки и один мальчик – начертили на асфальте классики и прыгали по клеточкам, разбавляя студёную тишину жизнерадостным визгом и звонким смехом. Солнце ещё не поднялось над кронами, но уже проливало сквозь листву снопы золотистого света. Словно бросая пригорошни сверкающего песка в лицо.
– Сколько времени? – лениво обронила Катя, отбросив со лба выкрашенную в ядовито-зелёный цвет прядь. В целом её средней длинны шевелюра была рыжей.
– Почти восемь, – ответил Володя, сосредоточенно листавший ленту новостей в смартфоне. Он всегда отличался ровным поведением и, при своей ничем не примечательной внешности, всё-таки производил приятное впечатление.
– Рановато мы припёрлись, – прокомментировал Толик, приземистый, вертлявый, с оживлённо-беспечным взглядом больших, маслянистых, чуть навыкате, глаз. – Какой там первый урок?
– История, – ответила Настя, стройная симпатяжка с длинными светло-русыми волосами и зелёными глазами.
– Отсто-ой… – Катя вздохнула, закатив маленькие, близко посаженные, чёрные глазки.
– Но Игорь Петрович душка, – хихикнула Настя.
– Да уж, – Кузнецова скептически скривила ярко накрашенный ротик. – С зарплатой 30 тысяч.
Толик свёл брови к переносице и проговорил с нарочито серьёзным и печальным видом:
– «История – одна из ключевых гуманитарных наук. Не понимая её, вы не поймёте, что такое человек и его место в мире».
В ворота прошёл, приближаясь к честной компании, рослый плечистый брюнет с нахмуренными, сошедшимися к переносице бровями. В кожаной куртке и джинсах. Все всегда замечали, когда Роман Егоров входил в комнату или появлялся на горизонте – хотя он не слишком-то старался привлекать внимание.
Настя улыбнулась и помахала ручкой:
– Привет, Ромочка!
– Здорово, малышня! – бросил он.
– Это кто тут «малышня»? – осклабившись, шагнул ему навстречу Толик. – Ты ничего не попутал?
– Ты ещё не дорос ко мне на «ты» обращаться, щегол.
– Чё, ваще опух?
– Допустим, ну и что?
– За базар ответишь?
– Отвечу.
– И как же, интересно?
– А вот так! – Рома на секунду повернулся и указал на свой обтянутый синими джинсами крепкий зад. – Ну что, убеждает?
– Пидора ответ.
– Пидора вопрос.
– Ладно, харе, дай пять! – Толик протянул немного потную ладонь Роме. – Как сам?
– Лучше всех, бля. А ты?
– Ништяк, братан. Хотя кайфа могло быть и больше.
– Твоими устами глаголит истина.
Толик приобнял Рому за плечи.
– Ну что, встряхнём этих придурков?
– Сначала пойду пну директора. Это мой утренний ритуал. Где пропадал вчера?
– Заходил к тебе, развлекался с твоей мамкой.
Толик часто переходил границы, за что огребал даже от своих друзей. Правда, и сам над собой смеялся вместе со всеми, когда грубо шутили над ним. Например, по поводу смерти его отца, который был опером в 90-е и погиб в перестрелке с местной ОПГ. Он постоянно сыпал каламбурами, пародиями, приколами, шуточками. Количество, вероятно, рано или поздно должно было перейти в качество.
– Её не было дома, так что скорее ты брал в рот у моего бати.
Они обменивались дружескими шуточками и подколами, как передавали друг другу мяч на баскетбольной площадке, прорываясь к кольцу – легко, быстро, непринуждённо. Если промахивался один, проигрывали оба.
– А моя ещё ничего, хотя сестра лучше. Заскочи как-нибудь в гости.
– Фу, Толик! – хлопнула его по спине Катя. У них были странные, открытые отношения. Никто никого ни к чему не ревновал. Настя как-то спросила её, что же между ними на самом деле. Кузнецова снисходительно улыбнулась и заявила: «Мы – полиаморы».
– Если хочешь, можем тебя вдвоём. Ты же не против? – Толик подмигнул ей.
– Ладно, хорош пургу гнать, – Рома зевнул. – Есть пиво?
