«Требуется догхантер. Срочно».
«Оплата почасовая».
«Официальное трудоустройство».
− Это еще что такое? – вслух произнесла я, поднимая с асфальта замызганную бумажку. – Чудо-вакансия, ничего не скажешь.
Я тут же смяла объявление в комок и огляделась в поисках урны. Стоило бы, конечно, вообще его не трогать, не поднимать и не думать о его существовании. Кто ж знал, что через пару часов я окажусь в железном “гробу” метр на метр?
Никто.
Если бы я хоть отдаленно представляла, что может произойти и во что мне придется ввязаться, то отказалась бы от своих эмоций уже в тот момент. К слову, работа мне тогда действительно была нужна. Но только не такая. У моих родителей намечался юбилей, хотелось подарить им что-то стоящее, а стоящее, как известно, довольно дорогое. Найти подработку подростку вне учебного времени – та еще задачка. Я потратила на это две недели и ничего подходящего не нашла, а время все поджимало и поджимало. И чем больше я об этом думала, тем тоскливее становилось.
− Как-то все это… − мой взгляд снова приковал этот уже скомканный клочок бумаги. – Ну, хотя бы живодеров пристыдить надо.
Я бы никогда не признала справедливости существования такой работы. Если бы мой когтистый комочек Клевер оказался на улице… если бы такое произошло, то что бы было с моей жизнью и совестью?
Я развернула объявление и поближе рассмотрела его. В нос ударил запах чего-то жженого и протухшего. Очевидно, бумага повидала немало видов, гоняемая ветром по этим улочкам, прежде чем попасться мне на глаза. А смотреть там и в правду было на что. Голова какой-то странной белой собаки была повернута прямо на зрителя. Раскрыв пасть, она застыла в грубом оскале, обнажая свои нереалистичные клыки. И на каждом из зубов в пределах видимости, как будто на камне, были выточены то ли иероглифы, то ли сигиллы. Это окончательно вывело меня из себя, потому что принять животное за рисунок я бы, конечно, могла, но только ослепнув на оба глаза. Это черно-белый снимок.
Я вынула телефон из кармана и набрала указанный номер. Сдерживая порыв негодования и поскрипывая зубами, я терпеливо ждала, пока закончатся гудки. И вот наконец-то на том конце провода раздался, к моему удивлению, очень приятный женский голос. Мне пришлось скрыть свою неприязнь, но это того стоило. Собеседование было назначено на сегодня. Через два часа.
Я решила для начала ненадолго забежать домой, чтобы переодеться. Хоть и чувствовалось приближение лета, вечером все равно было весьма прохладно. Натянув кофту под комбинезон, я зашла на кухню, чтобы насыпать пушистику корм. Клевер быстро среагировал на звук открывающейся пачки и вылез из-под дивана.
− Что, дружок? – я присела рядом с ним и потрепала за холку. Он мурча пару раз обвился вокруг меня и побежал к миске. – Я поужинаю позже. Или ты не против поделиться, а?
Тут в коридоре послышался уже ставший привычным за много лет глухой стук протеза о ламинатый пол. Я обернулась и посмотрела на маму. Она стояла в проходе под мигающим светом настенного светильника и встречала меня своей типичной кроткой улыбкой, выделяющей ямочки на впалых щеках. Ее потускневшие серо-зеленые глаза, которые обычно выражают лишь неумело скрываемую подавленность, сейчас с интересом наблюдали за мной. Я поднялась и спросила:
− Мам, а что со светом?
Она вздрогнула, как будто не ожидая, что мой голос окажется слишком звонким. Если честно, я сама удивилась от этого.
− Точно не знаю. Папа приедет на следующей неделе, надеюсь, разберется.
− Я думала, он биолог, а не электрик, – мне представилось, как отец в белом халате, балансируя с микроскопом и штативом с пробирками в руках, пытается разобраться в проводах, и я мысленно посмеялась.
Мама как будто уловила мое настроение и расслабленно облокотилась о стену.
− Ты куда-то еще собираешься идти?
− Да, я быстро.
− И куда же? К Эвану? Он еще болеет?
− Нет, − я на секунду замялась, вспомнив, что его бы на самом деле стоило навестить, − наверное, уже поправился.
Я не была уверена. Эван не выходил со мной на связь около недели. И тетушка Несс тоже молчала. По правде говоря, и я, и он избегали друг друга по определенной причине уже некоторое время.
− Тогда куда собралась наша Олин Кэлвер? – голос мамы прервал мои размышления.
− На работу, − хмыкнула я. – Рядом со строительным магазином на Бейли Драйв. Потом расскажу.
Мама округлила глаза и спустя какое-то время неоднозначно кивнула.
− Позвони, как закончишь.
Я натянуто улыбнулась в ответ и, пройдя мимо нее, вышла в прихожую. Мама проследовала за мной и со вздохом села на кожаный табурет.
− Мам, я уже не ребенок, − выдавила я, завязывая шнурки.
− Я просто беспокоюсь… − она ойкнула, закусив губы.
− Все нормально, не переживай, − подмигнув, ответила я и тут же, не оглядываясь, выбежала на улицу, не желая продолжать этот бессмысленный разговор.
Не скажу, что мама относилась ко мне с какой-то невероятной строгостью, она не контролировала каждый мой шаг, не запрещала гулять. Но если что-то происходило, то она делалась такой несчастной, что ее горе пробирало аж до костей. Не хотелось бы ее лишний раз беспокоить.
