«Бисмилляхир… Рахманир… Рахим… Аузу… билляхи… минаш… шайтанир… раджим…», – шептал рядом с Биязом стоящий на коленях. По голосу он узнал багдадского купца Икром ибн-Сафу.
Палачи, а их было человек семь, орудовали саблями, отсекая головы стоящих на коленях купцам и их помощникам. Неподалёку группа всадников из пяти степняков наблюдала за казнью, остальные нападавшие гнали караван в сторону от торгового пути в бескрайние степи.
Бияз стоял на коленях, опустив голову. Страх сковал его, он не мог ни пошевелиться, ни открыть глаза. Сквозь разговоры и гогот степных разбойников до него доносился шёпот молящихся купцов и их слуг: «Сами… ал-лаху… лиман… хамидах», «Раббаналякаль… хамд», «Альхамдули… робиль… аалямин»…
С каждым свистом сабель молящихся голосов становилось всё меньше и меньше. «Фюйть-фюйть!».
Уже приготовившись к смерти Бияз начал вспоминать что-то из молитв: «Биссмиля… Аллаху… ляя… иляяха… илляяху… валь…».
«Постойте! Остановитесь во имя Аллаха Всемогущего и Милосердного!» – послышался сиплый голос. Бияз узнал своего земляка, старого купца из Отрара.
Палачи остановились, найдя в этом повод передохнуть.
«Как вы смеете грабить караван! По закону степей – это преступление! Кара настигнет вас в скором времени! Я подданный великого Хорезмшаха Алладина Мухаммеда Второго – тени Аллаха на земле! Наш шах не простит вам вашей дерзости. Вы сполна ответите за свой разбой на Земле перед нашим повелителем, а на Небе перед Аллахом. Хорезмшах придёт в эти земли со своей бесчисленной непобедимой армией!» – продолжил купец.
Слова купца вселили в пленных надежду на спасение – а вдруг разбойники одумаются, испугавшись гнева самого Мухаммед Хорезмшаха. Немного осмелев Бияз посмотрел в сторону говорящего. Купец стоял, гордо выпрямив спину. Чалма в виде белого тюльпана куда-то попала, открыв плешивую голову холодному степному ветру. Подол синего парчового халата трепыхался, открывая белые штаны арабского покроя.
От всадников отделился один степняк и направил коня в сторону говорящего, видимо их главарь: «Мы – войны Чингисхана! И все боги покровительствуют ему! Нас он объединил в непобедимый вечный народ – Монго ель! И скоро вся земля от китайских морских берегов до Последнего моря будет лежать под копытами монгоельских коней! Ваши сыновья скоро станут рабами, а дочери будут рожать нам воинов. Такова воля Чингисхана и богов!»
После этого с размаху опустил свою палицу на голову купца, кинув быстрый взгляд на оставшихся в живых, приказал: «Добейте стариков, а остальные пусть приберутся здесь. Рабы нам нужны».
«Фьють!». Покатилась по редкой весенней траве голова находившегося рядом с Биязом багдадского купца.
Открыв глаза, он встал, не веря своему спасению, и тут же его стошнило от вида обезглавленных тел.
Полмесяца назад Бияз с другими отрарскими купцами присоединился к каравану шедшего из далёкого Дамаска в китайский город Ханчжоу. С каждой остановкой их караван разрастался за счёт купцов Тараза, Баласагуна и других торговых городищ. Путь каравана набравшего товар с половины Азии лёг через степи уйгуров. Вот здесь их окружили разбойники и потребовали бросить караван, взамен им предложили их же жизни.
Сказать что завязалась битва будет скорее неправильным. Произошла простая бойня. Нападавшие с расстояния обстреляли охрану и тех кто был с оружием в руках, а также тех кто, по их мнению, вёл себя через чур воинственно.
В один миг из торгового люда обратившиеся в рабов, понурив головы и сетуя на свою судьбу, послушно поплелись за своими хозяевами.
Путники приближались к посёлку. Дома в приближающихся сумерках приобретали всё более тёмно-сиреневые оттенки. Вглядываясь в дома, девушка в лисьем малахае спросила:
– Дядя, это и есть Отрар? Какой он большой. Здесь, наверное, сотни домов.
– Нет. Это всего лишь посёлок в пригороде. В город поедем утром, спозаранку. Сейчас ворота в город закрыты. Переночуем здесь. За щедрую плату нас должны впустить, – ответил мужчина и, посмотрев на бредущего рядом с девушкой огромного волкодава, добавил. – Когда найдём, где переночевать, пса привяжи на прочный поводок, а лучше возьми мой аркан.
Ночлег они нашли в первом же доме. Но, не дожидаясь, рассвета путники выехали в город. Однако зря они торопились, ворота начали открывать после завершения утренней молитвы.
Распахнув огромные железные ворота, стражники впустили в первую очередь караван с каким-то посольством. Караван был очень длинным, насчитав более двухсот верблюдов, путники сбились со счёта.
Также как и остальные желавшие попасть в город, они вынуждены были ждать пока этот нескончаемый поток животных, людей, вьюков, клеток на колёсах со зверями не исчезнет за городскими воротами. Народ в караване был разношёрстным, многоцветная яркая одежда местных, согдийских, арабских купцов перемешивалась с блеклой одеждой степняков, изредка попадались костюмы далёкого Китая и загадочной Индии.
«Некоторые люди похожи на наших воинов, но одежда немного другая, – разглядывая караван сквозь стоявшую столбом пыль, думала девушка в лисьем малахае, – держатся на конях уверенно, хотя лошади пониже и толстомордые, лук и сабля хорошие, а взгляд у всех одинаково холодный. Наверное, охрана».
