В КРУГЕ СВЕТА. Повесть Александра Сергеевича Пушкина «Капитанская дочка»
«Я приехала просить милости, а не правосудия».
А. С. Пушкин, «Капитанская дочка»
Тревожно сейчас на душе. И словно со всех сторон тянутся к тебе щупальца этой тревоги. Чувствуешь, как сгустки общего беспокойства о судьбе каждого из нас, о судьбе России, о судьбах всего мира, словно темными облаками, затягивают ясный небосвод. И только мгновеньями вновь начинаешь ощущать красоту мира – пробьётся вдруг сквозь тёмную пелену яркий луч света и проникнет в самое твоё сердце.
Есть дивная повесть Александра Сергеевича Пушкина, законченная им за три месяца до трагической кончины, – «Капитанская дочка» (1836).
Называют эту повесть ещё «духовным завещанием» поэта. И точно, недаром! Погрузившись в её таинственный текст, оказываешься ты словно в круге Света, со всех сторон объятого тьмой, но чудным образом её побеждающем.
«Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег – и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло…».
Вот так нежданно-негаданно, как в этой вдруг разразившейся снежной буре в степи, в которую попадает Петр Гринев по дороге в Оренбург, погружается в повести Пушкина в кровавый кошмар пугачевского бунта и тихая размеренная жизнь русской провинции и больших городов. Всё безжалостно затягивает в свою воронку пугачевский смерч.
Однако странным образом именно в этом кружащемся вихре жестокости, как свеча во тьме, вдруг загорается в душах почти всех главных героев повести «Капитанская дочка» самая подлинная человечность и сострадание. И совершенно неважным оказывается, к какому из двух враждующих лагерей принадлежит тот или иной герой.
Пушкин ломает все границы в этом новом страшном мире, разделяющие людей, и именно в этом новом мире его герои словно соревнуются друг с другом в великодушии и смелости, о существовании которых в себе, быть может, и не подозревали в своей прежней обыденной жизни.
Еще до всех трагических событий автор сводит, чуть не физически сталкивает «впотьмах» двух представителей этих враждующих миров – главаря бунтовщиков Емельяна Пугачева и дворянского сына, молодого царского офицера Петра Гринева, едущего в Оренбург, а затем к месту своей первой службы в Белогорскую крепость, которую Пугачев в скором времени возьмёт жестоким приступом и зальёт кровью.
В дикой степи, в буран происходит их знаменательная встреча: «…я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели… Вдруг увидел я что-то черное… Я приказал ехать на незнакомый предмет» – так встречаются Вожатый (Пугачев) с Петрушей Гриневым.
Вот с этого самого мига возникает между ними ничем не объяснимое, таинственное человеческое притяжение, разорвать которое не сможет даже сама позорная казнь Пугачева. Пугачев «узнал его (Гринева – Е.С.) в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу». Оставаясь на двух разных берегах враждующего людского моря, умудряются эти два героя в повести Пушкина сохранить между собой необычайную духовную близость, сочувствие и понимание.
«Я думал также и о том человеке, в чьих руках находилась моя судьба и который по странному стечению обстоятельств таинственно был со мною связан. Я вспоминал об опрометчивой жестокости, о кровожадных привычках того, кто вызывался быть избавителем моей любезной!» – так размышлял Петр Гринев, когда он вместе с Пугачевым направлялся в Белогорскую крепость. Именно там находилась в заточении его возлюбленная – Марья Ивановна Миронова, дочь убитого пугачевскими бунтовщиками капитана Миронова, – в плену у Швабрина, офицера, который нарушил свою воинскую присягу, перешел на службу к Пугачеву и был назначен им новым комендантом крепости, а теперь принуждал беззащитную сироту выйти за него замуж.
В странный клубок противоречий попадает в мире Пушкина его главный герой, Петр Гринев, – в самый решающий миг своей жизни обращается он за помощью к «злодею», Пугачеву, не поступившись ни одним из своих принципов и рассказав в итоге «извергу» всю правду: «Слушай, – продолжал я, видя его доброе расположение. – Как тебя назвать, не знаю, да и знать не хочу… Но Бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам Бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый день будем Бога молить о спасении грешной твоей души…
Казалось, суровая душа Пугачева была тронута. «Ин быть по-твоему! – сказал он. – Казнить так казнить, жаловать так жаловать: таков мой обычай. Возьми себе свою красавицу; вези ее куда хочешь, и дай вам Бог любовь да совет!»
