Я отправился за едой ближе к полудню, когда солнце уже висело в зените, но еще не раскалило улицы города добела. Вероятность нарваться на кровососущую тварь в это время суток минимальна. «Бентли» я оставил на парковке, дробовик положил поперек тележки, отогнул фанерный лист, которым была заколочена раздвижная дверь супермаркета, и осторожно вошел внутрь.
Батарейки в длинном фонаре «маглайт», позаимствованном в один из прошлых визитов на оружейном складе, следовало беречь, и поэтому я сломал несколько химических факелов и раскидал их по сумрачному нутру супермаркета. Факелов в свое время набрал достаточно в туристическом магазине; они оказались разноцветные – синие, зеленые, красные, – и окружающий мир окрасился в психоделические оттенки кислотной дискотеки. Для защиты от диких животных, которые могли проникнуть в супермаркет, я зажег фальшфейер и, под его злобное шипение и плевки искрами двинулся в сторону продуктового зала, мимо разгромленных бутиков с разбитыми витринами и покореженными ролетами.
Турникет на входе в торговый зал я выворотил еще в позапрошлый раз и теперь без труда прокатил тележку с дробовиком внутрь, после чего остановился и прислушался. В супермаркете было тихо, как в могиле. От лотков с зеленью несло гнилью. В чудом уцелевшем аквариуме плавали кверху брюхом дохлые карпы. Из давно не работающих холодильников смердело тухлятиной. Разбитые лампы дневного света хрустели под ногами.
Я миновал ряды с консервами, погрузив в тележку оливки, фаршированные креветками, и маринованные шампиньоны, заглянул в секцию элитного алкоголя, где поживился бутылкой односолодового виски восемнадцатилетней выдержки и коробкой сигар Cohibas Esqusisito, после чего отправился за сыром и хамоном.
Сыры в нынешнем положении я предпочитал исключительно выдержанные, можно даже сказать – очень выдержанные, ибо все остальные в неработающих холодильных камерах превратились в заплесневевшую белую массу. Выжили только пармезан и грюйер, которые и перекочевали в тележку. Обогнул стенд – еще в прошлый визит заприметил висящий над прилавком испанский окорок и собирался сегодня им поживиться, – но хамона на месте не оказалось.
Пока я осмысливал сей прискорбный факт, фальшфейер, пырхнув напоследок, погас, и тут до меня дошло, что в супермаркете светлее, чем должно быть. Я поднял голову. Так и есть: один из стеклянных люков в крыше был разбит, а фанера, его прикрывавшая, проломлена, и из дыры падал вертикальный луч света, в котором танцевали пылинки.
Рука сама скользнула на дробовик. На затылке выступил холодный пот.
Кто? Мертвяк бродил по крыше и провалился? Не страшно – при падении с такой высоты он бы переломал все кости и не смог даже ползать. Да и слышно бы было характерный хрип.
Генералу надоела армейская тушенка? Но зачем проникать через крышу, когда можно открыть дверь?
Ковбой ищет приключений на свою задницу? Но как бы он спустился внутрь без веревки?
Дива? Ну, это вряд ли…
Тогда кто?
И будто в ответ на мой вопрос из-за прилавка раздалось негромкое урчание.
Сжимая дробовик, я сделал шаг вперед и заглянул за прилавок. Там, по-хозяйски обняв наполовину обглоданный хамон передними лапами, лежала черная, лоснящаяся даже в полумраке, пантера, облизываясь ярко-розовым языком и сыто щурясь от удовольствия.
Пропал супермаркет. Так всегда – сначала крупные хищники прокладывают дорогу, а потом набегают всякие гамадрилы. Придется искать другой источник продуктов.
– Кис-кис-кис, – сказал я с облегчением, поднимая ружье. – Ворюга ты бесстыжая…
Пантера подняла голову, и, натолкнувшись на спокойный взгляд ее зеленых глаз, я невольно попятился.
В этот момент с улицы донесся звук, который я менее всего ожидал услышать.
Это был пароходный гудок.
* * *
Прежде чем сесть в машину, я распылил внутри полбаллончика репеллента и забросил на заднее сиденье тлеющую спираль от комаров. Надругательство, конечно, над красным кожаным салоном «Бентли», но я уже принюхался, и лучше так, чем поймать залетного москита.
С парковки пришлось сдавать задом, срезая путь через газон, заросший высокой, по середину колеса, травой. Когда неповоротливая туша лимузина стукнулась брюхом об асфальт, спрыгивая с тротуара, я выжал газ, дернул ручник и выкрутил руль до упора, заставляя шикарный автомобиль выполнить «полицейский разворот». Рессоры взвыли больше от негодования, чем от натуги, и «Бентли» с честью вышел из испытания, развернув тупое рыло к городу.
Супермаркет располагался на окраине, где белые кукольные домики с красными черепичными крышами уступали место безликим кирпичным многоэтажкам, а уютные ресторанчики и сувенирные лавки – унылым магазинам и столовым, в низине меж двух холмов, и моря отсюда видно не было. Я погнал «Бентли» вверх по извилистым улочкам, мимо заколоченных домов, по горячему липкому асфальту, плавящемуся под солнцем, через деловой центр, вспугнув по дороге стаю павианов и чуть не сбив одинокую зебру, общипывающую пальму на бульваре.
Когда проезжал мимо разгромленного зоопарка, из-за каменной ограды затрубил слон – и со стороны моря опять повторился, уже громче и четче, ни с чем не спутаешь, гудок парохода.
