Я открыла глаза и попыталась сконцентрировать на чем-нибудь взгляд. Белый потолок. Точнее серый, потому что в комнате темно, и лишь сквозь окно пробивается свет уличных фонарей. Подо мной широкий и мягкий матрас. Я накрыта тонким одеялом.
Задержала дыхание. Прислушалась. Через мгновение я услышала тихий плач ребенка и остро почувствовала себя воровкой. Был ли страх? Нет. Замешательство? Да.
Вы знаете, каково это, жить, не зная к какой стороне принадлежишь? Ты зло или добро? Как жить, не определившись, что в тебе больше: темного или светлого?
Я знаю. И об этом будет мой рассказ.
Tempus vulnera sanat
Время лечит раны
Я закричу, но никто не услышит. Сколько времени должно пройти, чтобы эта боль утихла, эта обида забылась, это сердце снова забилось?… Я должна жить дальше. Чувствовать, дышать, видеть небеса и зеленую траву… Закрыть глаза… Услышать то, что раньше тихо шептало на ухо, а теперь кричит всё громче и громче. Я закричу, и боль утихнет. В последний раз. Вдох. Выдох. Вдох.
1990-е годы.
Я снова начала рисовать. Это помогает, когда стресс становится частью твоей жизни. Отпуск уже подходил к концу. Уезжать совсем не хотелось.
– Эмили, – окликнули меня. По ступенькам беседки поднималась высокая стройная девушка. Смуглая кожа, длинные черные волосы, миндалевидный разрез глаз. Я могу вечность смотреть на неё. Пару её портретов я увезу с собой, как частичку того, что мне теперь дорого.
– Ты не устала? Уже за полдень.
– Занятия закончились?
– Да, – девушка встала рядом со мной и внимательно посмотрела на мольберт.
– Море сегодня особенного цвета.
– Впервые такое вижу. Наверно, потому, что скоро осень.
– У тебя здорово получается. Не хочешь организовать свою собственную выставку?
– Ты уже второй раз об этом говоришь, – засмеялась я и отложила кисть, затем вытерла руки и подошла ближе к краю беседки.
Ветер был слабый, даже какой-то вялый. От этого море так спокойно плескалось внизу. Нагретые солнцем, розмарин и лаванда терпко благоухали вокруг.
– Хочешь ещё поговорить, прежде чем пойдешь собирать вещи? – на плечо опустилась рука. Я вздохнула.
– Я тебе ещё не надоела?
Девушка улыбнулась.
– Думаю, что мне самой необходимы твои вопросы и рассказы. Как говорит мой муж – главное практика.
– Нина, ты будешь хорошим психологом. Я тому явный пример. Можешь быть уверена, что твой первый пациент, несомненно, идет на поправку, – улыбнулась я.
– Ну, пока что я только инструктор по йоге, – засмеялась девушка.
Вскоре мы уже сидели в тени веранды и пили прохладный мятно-лимонный напиток.
– Боюсь возвращаться, – я медленно отпила из своего стакана и посмотрела на море. Боюсь снова попасть в тупик своей жизни.
– Ты совсем не хочешь домой? Там же твои друзья, твоя жизнь, работа, дом… – Нина заплела волосы в две косы. Её соломенная шляпка лежала рядом на стуле.
– Знаешь, это место давно запало мне в душу. Я бы очень хотела здесь жить.
– Ты говоришь так, потому что именно здесь ты первый раз влюбилась?
– Может быть. Алекс был для меня…– Я задумалась. – Наверно, как глоток воздуха. Я чувствовала себя рядом с ним одновременно и свободной и принадлежащей полностью ему. Пока не узнала о том, что он меня обманывает. Алекс исчез, а впечатления от города остались.
– У тебя были после него с кем-нибудь отношения?
– Конечно. Но ничего серьезного. Я просто потеряла надежду найти того, кого смогу полюбить, и уже не стала зацикливаться. Эти мужчины были приходящее-уходящими субъектами в моей жизни…
– Ты имеешь в виду просто секс? – Нина внимательно на меня посмотрела.
– Да. – Я смотрела ей прямо в глаза. – Знаю, мне должно быть стыдно. Но это не так.
– Почему ты думаешь, что тебе должно быть стыдно?
– Ну, как же. Разве в мире до сих пор не бытует стереотип, что, если взрослая женщина не замужем и одинока, то она, либо монашенка, либо шлюха?
– Либо карьеристка…
– Ну, ко мне ни то, ни другое, ни третье не относится, – я поправила свою шляпку, допила и встала.
– Прогуляемся?
Мы шли медленно по каменистому побережью и ловили на себе брызги соленых волн.
– Я до сих пор не знаю, чего хочу от жизни. Может быть сейчас карьеру, потом семью, детей.
– Ты этого боишься? – спросила вдруг Нина.
– О чем ты? – я остановилась.
– Ты боишься быть как все? Ты считаешь, что это устаревшее клише: семья, дети, работа?
– Ну, у тебя всё это есть. Ты счастлива?
– Да, – уверенно сказала Нина и улыбнулась. – Я очень люблю своего мужа и своих близнецов. Они – смысл моей жизни. А работа – это просто то, чем мне нравится заниматься, для души.
– Знаешь, – мы двинулись дальше. – Когда я нахожусь среди таких, как ты, мне тоже хочется, наконец, обрести свой уголок. Иметь жизнь настоящей женщины.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не считаю, что это клише. У каждой женщины есть свое предназначение, как у любого человека. Но, главный смысл её существования – это и есть семья, дом, дети. Просто многие тонут в этом, постепенно теряя смысл жизни, теряя себя, свое счастье. Женщина – хранительница очага. Она несет в себе дар деторождения. Это – её счастье.
– Вижу, ты сделала для себя много выводов из наших разговоров, – улыбнулась она. Я засмеялась.
